"Ричард Вудмен. Око флота " - читать интересную книгу автора

Хоупа, где тот выражал согласие взять Натаниэля мичманом на "Циклоп". Как
ликовала она, что ее старший сын станет теперь такой важной персоной -
королевским офицером. Ему вспомнился брат, беззаботный проказник Нэд,
который постоянно попадал в истории, и которого даже сам ректор как-то высек
за кражу яблок; Нэд, с которым он частенько разделял наказание в школе в
Барнете, по причине чего мать принималась стенать, что только отцовская
твердость могла сделать из него человека. Нэд только кивал головой и
смеялся, а Натаниэль смотрел в глаза матери и сгорал от стыда за
невоспитанность брата. У него были очень смутные, расплывчатые воспоминания
об отце: от человека, породившего его на свет, всегда пахло вином и табаком,
и он постоянно смеялся, пока однажды не вышиб себе мозги, свалившись с
лошади. Нэд унаследовал от отца горячность и любовь к лошадям, а Натаниэль
получил от матери ее спокойную рассудительность.
В эту ужасную ночь, когда усталость, голод, холод и отчаяние подточили
дух Натаниэля, злая судьба готовила ему еще одну ловушку. Невидимый во тьме
сосед Натаниэля, один из старших мичманов, услышал его рыдания.
Когда назавтра за обедом восемь или девять из двенадцати мичманов
"Циклопа" сражались с гороховым пудингом, президент кокпита, мичман Огастес
Моррис торжественно поднялся со своего места во главе стола.
- Джентльмены, среди нас затесался трус, - провозгласил он, зловеще
сверкнув глазами.
Мичманы, чей возраст разнился от двенадцати до двадцати четырех, стали
переглядываться, гадая, на кого же обрушится гнев мистера Морриса.
Дринкуотер непроизвольно сжался, уже догадываясь, что его ожидает. Едва
испытующий взгляд Морриса сходил с лица очередного соседа, тот опускал глаза
на оловянную миску и кружку, стоявшие на столе. Никто не собирался
поддерживать Морриса, но и никто не осмелится и противоречить ему, какую бы
гадость тот не затевал.
- Мистер Дринкуотер, - Моррис насмешливо выделил обращение, - мне
придется избавить вас от пристрастия лить слезы с помощью небольшой порки.
На рундук!
Дринкуотер понимал, что сопротивляться бессмысленно. Услышав свое имя,
он тяжело поднялся, тупо посмотрел на указанный рундучок. Ноги дрожали и
отказывались идти. Тут под напором ветра "Циклоп" накренился, и Дринкуотера,
помимо воли бросило на рундук. Моррис стремительно подскочил к Дринкуотеру,
раздвинул у него фалды сюртука, и, продев за пояс пальцы, под аккомпанемент
рвущейся ткани содрал бриджи с ягодиц Дринкуотера. На памяти Натаниэля это
был уже шестой раз столь жесткого обращения Морриса с его штанами. Это
бриджи сшила его мать, ее нежные пальцы так аккуратно работали иглой, а в
глазах стояли слезы от предстоящей разлуки со старшим сыном.
Как бы то ни было, молодой организм Дринкуотера позволил ему пережить
тот переход в Спитхед. Не взирая на боль в ягодицах, ему пришлось пройти
хорошую школу обращения с парусами, поскольку западные штормы заставляли
фрегат вести бесконечную жесткую битву со встречным ветром, и только на
второй неделе октября 1779 г. корабль достиг якорной стоянки на рейде Святой
Елены под прикрытием Бембриджа.
Едва корабль, обстенив марсель, подался назад, и якорный канат
зазмеился по клюзу, третий лейтенант получил приказ спустить на воду
капитанскую гичку. Моррис выступал в роли шлюпочного старшины. Он приказал
Дринкуотеру идти на нос, где ухмыляющийся моряк вручил парню отпорный крюк.