"Шломо Вульф. Водолазия" - читать интересную книгу автора

натворить!.. Да и милиции я после тех чеченов боюсь. Изи рядом нет. Кто меня
вызволит? Да и Шура мне велел не высовываться, а?
Тут, на наше счастье, рейсовый автобус остановился, как раз между нами
и ними. Я затащил туда за шиворот мертвеца-барона, а девочки влетели раньше.
Томка пригнулась на сидении, чтобы те ее не заметили, а Таня, напротив,
бросилась к заднему стеклу - воздушные поцелуи им посылать.

* 3. *


1.
Маме с целины я писал часто, деньги посылал ежемесячно, но не приезжал
ни разу - некогда было. То один аврал, то другой. То на работе, то в
комсомоле. И вот поезд домой - в Эмск! Уже лениградец, студент Корабелки. Ни
перед кем не стыд-но показаться. Деньги я заработал в порту, на вертушках.
Впрочем, ты со мной там на дорогу к себе домой зарабатывал. Ты был свой
парень, не Феликс.
- Хоть и еврей?
- Не ехидничай. Впереди об этом и речь... Итак, вокзал. Лето, светло,
хоть белые ночи и на исходе. И поезд. Вагон, конечно, не купейный. Такое мне
надолго было не по карману. И Шурика на этот раз мне в дорогу не попалось.
Публика была со-лидная, семейные, с детишками. Так что дорогу я и не
запомнил.
В полдень следующего дня появился наш вокзал... Убожество, но до чего
милое! И поезд стоит всего две минуты - только соскочить на перрон.
Маму я не узнал. Так постарела, словно я с бабушкой, ее мамой,
встречаюсь. И да-вай плакать. Я стою с чемоданом с подарками, за спиной
рюкзак, одет с иголочки, а на шее висит чужая пожилая женщина вроде тех, что
к нашему поезду на всех станциях горячую картошку в кульках выносили. И -
плачет, плачет. Потом под-няла на меня красное мощнистое лицо, и я увидел ее
глаза. Мамины глаза! И так мне на душе тошно стало, так стыдно, что не
приезжал...
Никаких там не было такси или автобусов. Шли себе по улицам и говорили.
Она все норовила чемодан мой понести, словно боялась, что я снова исчезну, а
без че-модана вроде бы не сразу... Эмские улицы - лужи, куры, заборы, сады
за ними. Родина. И наш дом. Вот-вот развалится. Все, что могло покоситься,
наклонилось как-то сразу во все стороны. На крыше дранка торчит сквозь толь.
Жилище семьи героя целины... Зато в горнице чисто. На столе чего только нет,
а у меня от тоски в глазах только зеленая этикетка "Московской". Я торопливо
умываюсь и - за стол. Стакан всклень себе, маме тоже наливаю, а она и
говорит: "Нельзя мне Димочка. Нездоровая я..." "Совсем нельзя? - сдуру
спрашиваю. И только потом: - Так что с тобой? Язва?" "Уже нет, - плачет она.
- Рак у меня. Ты попрощаться приехал, сынок..." "Может... ошибка?" "Раньше
была ошибка... Теперь точно. Ты пей, ешь. Молодым жить. Счастье-то мне
какое! Студент. В Ленинграде живет. Да еще с орденом. Тобой тут все
гордятся."
Я сидел, как пришибленный. Впервые не знал, что же мне теперь делать.
"Хочешь, я возьму на год академический отпуск и с тобой тут поживу?"
"Не надо. Тетя Даша за мной хорошо ухаживает. Она медицинский работник.
Знает как укол сделать. Что мне толку тебя с учебы срывать? Побудь со мной