"Джон Уиндем. Столь многое сплелось..." - читать интересную книгу автора

этого, им пришлось умереть.
На стойках вдоль стен располагалось ошеломляющее количество пробирок;
так много, что однажды она с надеждой поинтересовалась, могут ли вообще быть
еще неизведанные науке виды пауков. Его первый ответ о 560 видах, живущих на
Британских островах, был вполне обнадеживающим, но потом он начал
рассказывать о приблизительно двадцати тысячах разных видов в мире, не
говоря уж о близких отрядах, так что слышать это было весьма удручающе.
Кроме пробирок в кабинете были и другие вещи: полка со справочниками,
каталожные ящички, стол с тщательно укутанным микроскопом. Против одной
стены тянулся длинный рабочий стол со множеством бутылей, пакетов со
снимками, коробок с новыми пробирками, как и большое количество коробок со
стеклянным верхом, в которых образцы содержались для изучения живыми до того
момента, как отправиться в спирт.
Лидия никогда не могла удержаться от того, чтобы не заглянуть в эти
камеры обреченных с удовлетворением, которое она редко признавала, или, в
самом деле, которое вряд ли ощущала бы в случае каких-либо других созданий,
но почему-то для пауков оно казались как раз таки подходящим, именно потому,
что те были пауками. Как правило, в одинаковых коробках их находилось по
пять-шесть, но как-то утром она с удивлением заметила аккуратно стоящий в
том же ряду громадный колоколообразный кувшин-аквариум. После обычного
протирания пыли, любопытство заставило ее склониться над рабочим столом.
Конечно, гораздо легче было бы рассматривать обитателя кувшина, чем этих
коробок, однако оказалось не так, потому что в кувшине до высоты в две трети
все заслоняла паутина. И сплетенная так плотно, словно специально для того,
чтобы скрыть обитателя со всех сторон. Она свисала складками, почти как
драпри, и, всмотревшись пристальнее, Лидия была поражена основательностью
работы; драпри казались удивительно похожими на ноттингэмские кружевные
занавеси - хоти и значительно меньшие по размеру, конечно, и, вероятно, не
вполне вровень с последними движениями моды. Лидия наклонилась, чтобы
заглянуть под край паутины на обитателя кувшина. "Боже милостивый!",
воскликнула она.
Паук, скорчившийся в центре заслоненного паутиновыми занавесями кружка,
был самым большим из всех, что они видела. Она уставилась на него. Она
вспомнила, что прошлым вечером Эдвард был в состоянии какого-то возбуждения,
но она обратила на это мало внимания, если не считать того, что сказала, как
в нескольких предыдущих случаях, что слишком занята, чтобы подняться и
посмотреть на какого-то чудовищного паука: она так же припомнила, что он был
заметно разочарован отсутствием ее интереса. Теперь, видя этого паука, она
могла это понять: ей даже сразу стало понятно, как это возможно - говорить о
красоте окраски паука, ибо здесь совершенно не было сомнений, что данный
образец заслуживает почетного места в классе живых драгоценностей природы.
Основной цвет был бледно-зеленым с полосками потемнее, которые,
слабели, уходя на нижнюю сторону. Ближе к центру спинки проходил рисунок
наконечников стрел, ярких в центре и почти сливавшихся с зеленым фоном у
острия. По обе стороны брюшка были похожие на скобки алые закорючки. Мазки
того же алого цвета отмечали сочленения зеленых лап, и такие же мелкие
отметины были на верхней части того, что Эдвард звучно называл
цефалотораксом, но Лидия думала об этом, как о месте, куда крепятся ноги.
Лидия склонилась ближе. Странно, но паук не замер в неподвижности, как
обычно делают пауки. Казалось, его внимание было всецело занято чем-то, что