"Петр Якир. Детство в тюрьме " - читать интересную книгу автора

камеры - круглых, с коридорчиком.
Карцерный режим - это 300 грамм хлеба и раз в три дня черпак баланды.
В том карцере, в котором сидели мы, было очень холодно, а раздели нас
до белья. На оправку не выводили; разрешалось только выносить парашу. Мы
голодали, дрожали от холода и выли заунывные блатные песни.
За время пребывания в "сундуке" мы огрызком гвоздя выцарапали на стене
тюремный лозунг: "Кто не был, тот будет, кто был, тот хрен забудет". Надпись
получилась глубокой. Когда нас 31 январи должны были освободить из карцера,
дежурный по тюрьме, зашедший в камеру, спросил нас:
- Кто это сделал?
Мы отказались отвечать. И остались в карцере еще на 16 суток. Эти 16
суток мы колотили в дверь, шумели. В эти же дни сочинили песню:

Колокольчики-бубенчики
Динь-динь.
Новый год на славу побузим.
Пусть нас судят и карают,
Пусть баланды нас лишают,
Мы же Новый год не усидим.

15 февраля 1938 года нас выпустили из карцера и повезли обратно в наш
третий корпус. Везли уже не на грузовике, как обычно, а в черном вороне13.
По возвращении нас разделили: меня повели одного наверх, подвели к той
камере, из которой меня взяли в карцер, открыли дверь и впустили. А там,
вместо бывших воришек, оказались совсем незнакомые мне ребята, среди которых
был и мой брат Юра Гарькавый. Даже не познакомившись, меня усадили есть; мне
оставили большую миску гороха и две пайки хлеба. Они с утра знали, что меня
выпустят сегодня из карцера и приведут к ним. Быстро съев все, я
почувствовал себя очень плохо, даже потерял сознание. Очнулся я в больнице.
Мне сказали, что у меня мог произойти заворот кишок. Через три дня я из
больницы был переведен в ту же камеру.
Пятеро из новых сокамерников были дети ленинградских ссыльных,
учившиеся к моменту ареста в 9-м классе. Они сидели по ст. 58-10, 11 - им
приписывалось создание организации монархического толка.
Кроме них, был там еще один калмычонок тринадцати лет, который на
первых выборах в Верховный совет, в декабре 1937 года, выстрелил из рогатки
в портрет Сталина. Его обвиняли по статье 58-8 через ст. 19
(террористические намерения).
Еще в середине января всех малолеток, сидевших по политическим статьям,
объединили вместе, лишили передач и ларька - режим усиливался.
Познакомившись, мы создали общую коммуну, которая именовалась
"Плутония". Был составлен устав, который спрятали в ту же вьюшку, где раньше
прятали карты. Хлеб делили на три раза и раздавали равномерно - кому
горбушку, кому серединку - по очереди. Сахар копился в течение пяти дней,
после чего устраивался пир: жгли сахар и с жженым сахаром курили крепкую
махорку. Организовавшись в равноправную коммуну, мы вскоре пришли к выводу,
что необходимо объявить голодовку, отстаивая свои права. И как-то поутру мы
отказались от пищи, заявив свои требования:
1) разрешение передач и ларька;
2) вызов следователей для объяснения состояния наших дел.