"Петр Якир. Детство в тюрьме " - читать интересную книгу автора

собой; стоял бачок с водой. Этап в таком вагоне был гораздо интересней и
менее суров.
После того как нас водворили в купе, к нам подошел начальник конвоя, в
руках он держал кипу пакетов. Это были наши личные дела. Началась
перекличка - проверка "товара": фамилия, имя, отчество, статья, срок. На
вопрос о статье, я ответил: "СОЭ". Он сказал:
- Запомни, не СОЭ, а 58-10, 11.
То же самое было с Юркой. Мы тщетно пытались заглянуть сверху, чтобы
увидеть, что написано на пакете; удалось только прочитать на пакете Абани:
Нижне-Черская МИТКа (Малолетняя исправительно-трудовая колония). Эта колония
была нам известна: она находилась где-то на Дону и славилась своим строгим
режимом.
Рано утром наш поезд прибыл на станцию Саратов. Вагон отцепили и
загнали в тупик. Через некоторое время купе начали открывать по одному и
зэков стали выгонять. "С вещами выходи по одному!" - кричал конвой. А затем,
как по конвейеру, слышалось: "Один, два, три... десять..." Сначала цифру
называл конвоир, стоявший у купе, затем конвоир - в тамбуре, затем конвоир -
у наружной двери вагона. Когда я вышел из вагона, около него, по четыре в
ряд, на корточках сидело человек двадцать. Я занял свое место в четверке.
Когда из вагона были выведены все, начальник конвоя посчитал четверки, и
первый раз в своей жизни я услышал так называемую "молитву", которую мне
пришлось потом слушать долгие годы:
"Идти по четверо, не растягиваться, не разговаривать; шаг влево, шаг
вправо - считается побегом. Конвой употребляет огнестрельное оружие без
предупреждения".
- Понятно?
Следует нестройный ответ:
- Понятно.
- Встать! Вперед! - выкрикнул начальник конвоя, и колонна пошла.
У всех, кроме воришек, было с собой много вещей, идти было трудно,
четверки сбивались, женщины начали требовать, чтобы вещи подвезли. В ответ
раздался окрик начальника конвоя:
- Стой! Садись!
Все сели. Начальник конвоя начал объяснять довольно грубым тоном, что
осталось идти метров двести, а там мы поедем на машинах. Все смолкли. Опять
раздалась команда: "Встать!" И колонна тихо-тихо двинулась. Вокруг нас шло
человек пятнадцать конвоиров с винтовками наперевес и два собаковода с
собаками. Действительно, вскоре мы обогнули забор, за которым стояли три
грузовика. Нас погрузили в машины человек по тридцать, конвой стоял по углам
кузова. Машины тронулись. Ехали мы недолго, по каким-то большим улицам. Весь
город был в зелени, люди ходили в летних платьях. Когда мы подъехали к
тюрьме, которую не было видно из-за зелени, нам приказали выйти из машины и
разобраться по четверкам. Около получаса мы сидели на корточках: запрещалось
садиться даже на чемоданы. Затем вышел дежурный по тюрьме с кипой наших дел.
Рядом стоял начальник конвоя. Дежурный начал вызывать по одному. Те же
вопросы, те же ответы. Вызванный вставал и проходил через узкую дверь на
территорию тюрьмы. Там, немного в стороне, стояли двадцать человек
надзирателей, которые обыскивали вновь прибывших. Женщин увели куда-то в
глубь тюрьмы. Нас же, прямо на улице, благо было тепло, раздевали и шмонали
по всем правилам, т. е. заглядывая во все дырки и прощупывая каждый шов.