"Лео Яковлев. История Омара Хайяма, рассказанная им самим " - читать интересную книгу автора

вброд бурную Аму, чтобы увидеть это чудо! И там, в Бухаре, я впервые
переступил порог царского дворца, а о том, что мои мать и сестра через
несколько дней после моего отъезда из Нишапура переселились поближе к ее
родне в деревушку одной из волостей округа Фирузгонд близ Астрабада, я узнал
лишь спустя несколько лет.

Самарканд

В Бухаре я пробыл около месяца. Я бродил по городу, любовался
величественной крепостью, мавзолеем Исмаила Самани и другими совершенными
строениями, голубыми и зелеными куполами, красивыми садами, где уже
поспевали янтарные и золотые абрикосы и где слышался плеск вод Мульяна,
что-то кому-то шептавшего в тенистых яблоневых садах. Здесь я вспоминал
знаменитую песнь великого Абу Абдалло10, тень которого навечно осталась в
этих прекрасных садах, склоненная над ручьем. Мне кажется, что эти мои
неспешные странствия по вечному городу дали душе моей больше, чем многие
годы ученья в медресе.
Но, увы, не все разделяли это неоспоримое мнение, и, когда хакан
Ибрахим узнал, что я целыми днями шатаюсь по городу безо всякого дела, он
распорядился вернуть меня в школу. К тому же школа эта находилась не в
Бухаре, а в Самарканде, но она считалась лучшей в царстве Ибрахима, и там,
живя на полном пансионе, учились дети вельмож, высоких чиновников и
военачальников. Поскольку это был именно тот круг, куда собирался меня
ввести хакан, участь моя была решена.
Самарканд оказался более скромным, чем Бухара, но я ощущал скрытую
энергию места и великое будущее этого города. Хуже обстояло дело с
самаркандской школой: она не шла ни в какое сравнение с медресе в Нишапуре.
Ученики здесь занимались только тем, что выясняли, чей отец важнее и богаче.
На этом же вопросе было сосредоточено внимание почти всех учителей, и самыми
успевающими считались дети более влиятельных родителей. На меня же никто не
обращал внимания, и это меня радовало, потому что в школе было большое
собрание рукописей и мне никто не мешал их читать без конца. Там я впервые
прочел один из трактатов великого бухарца Абу Али и горько пожалел о том,
что я разминулся с ним во времени на несколько десятилетий. Но история моих
отношений с этим царем ученых настолько велика, что подробнее об этом будет
сказано позднее.
А тогда я читал все подряд, но меня всегда удивляло, каким образом все
прочитанное укладывалось в моей голове в определенном и строгом порядке.
Вскоре знания мои оказались так велики, что мне стала ясна глупость моих
учителей, именовавших себя "учеными". Я убедился в том, что они лишь
покрывают истину ложью и лишь притворяются знающими. В их сообществе царила
зависть и подтверждались слова пророка, да благословит его Аллах и
приветствует, о том, что зависть пожирает добродетели, как огонь пожирает
дрова, и что среди шести человек, которым суждено войти в ад за год до
Судного дня, обязательно будет и завистливый ученый. В самаркандской школе я
убедился, что не всегда побеждает правый, ибо видел, как толпа завистников,
использующих капли знаний, коими они обладают, лишь для своего личного
благополучия исторгала в нищету тех немногих, в ком еще обитала совесть.
Я не буду здесь называть имена негодяев-учителей и их "достойных"
учеников, чтобы не дать им избежать заслуженного забвения. Лишь для одного