"Лео Яковлев. История Омара Хайяма, рассказанная им самим " - читать интересную книгу автора

перевод Р. М. Алиева и М.-Н. Османова:

Печаль убью я чашей в один ман.
Себя же обогащу двумя ритлями вина.
Сначала я дам трехкратный развод Разуму и Вере,
А затем женюсь на дочери Лозы.

Здесь отразились философские искания Хайяма, его раздумья о путях к
Истине. Он убедился, что такие привычные для него инструменты познания, как
Разум и Вера, оказались недостаточно эффективными. Хайям опечален этим, но
Вдохновение (вино) не покинуло его, и он решает обратиться к Интуиции
(дочери вьющейся Лозы)2. Именно в этой иерархии средств постижения Истины -
"Разум, Вера, Интуиция" - содержится ключ к пониманию скрытого смысла слов
Хайяма, ускользнувшего от его переводчиков.
В самом известном переводе (И. Тхоржевского) это стихотворение звучит
так:

Сегодня - оргия. С моей женой,
Бесплодной дочкой мудрости пустой,
Я развожусь! Друзья, и я в восторге,
И я женюсь на дочке лоз простой.

Отходя от подстрочника, И. Тхоржевский заменил "Разум" неадекватным ему
понятием "мудрость пустая" и исключил слово "Вера".
Несколько точнее выглядит редакция Г. Плисецкого:

Нынче жажды моей не измерят весы.
В чан с вином окуну я сегодня усы.
Разведусь я с ученостью книжной и Верой!
В жены выберу дочь виноградной лозы.

Но и в этом переводе печаль разочарования подменена жаждой винопития, а
Разум - "книжной ученостью".
Все эти переводы сохраняют лишь поверхностный смысл четверостишия -
желание ученого, уставшего от своих трудов, говоря современным языком, как
следует "расслабиться" выпивкой с друзьями,- и вполне могут украшать стены
питейных заведений для умеренных интеллектуалов. А в переводе В. Державина
вместо сомнений одинокого искателя Истины и вовсе возникает образ веселой
компанейской пирушки:

Мы чашей весом в ман печаль сердец убьем.
Обогатим себя кувшинами с вином.
Трикратно дав развод сознанью, знанью, вере,
На дочери лозы мы женимся потом.

Справедливости ради заметим, что таким же в значительной мере является
и перевод Э. Фитцджеральда, "поэта мысли" (так называли его современники), в
данном случае ограничившегося одномерной интерпретацией хайямовского
шедевра. Этот перевод, а точнее - переложение,- безусловно, находится в
числе текстов, под влиянием которых создавался интеллектуально сниженный