"Лео Яковлев. История Омара Хайяма, рассказанная им самим " - читать интересную книгу автора

Врачи подвели меня к телу Малик-шаха, сообщив, что он умер два часа назад.
Лицо султана было спокойным и умиротворенным, как это часто бывает у
покойников. Лишь два обстоятельства поразили меня: его кожа потемнела, а в
уголках рта я заметил капельки белой пены. Один из врачей сразу же вытер
лоскутом материи губы султана. Но пока мы разговаривали, я увидел, что пена
выступила снова. Я сразу же подумал об отравлении, но не высказал вслух
своих предположений, так как не мог исключить, что отравители, или один из
них, находятся рядом со мной. Никакого расследования я, конечно, провести не
мог, и все это осталось в моей памяти на уровне предположений. Да и,
откровенно говоря, мне тогда постоянно приходилось прогонять мысли о том,
что к смерти Малик-шаха могла быть причастна и моя Туркан. "Ищи, кому
выгодно" - эту фразу я прочитал когда-то в переводе одной западной рукописи,
и это правило запомнилось мне своей простотой и ясностью. Единственное, что
я почувствовал четко и определенно, так это то, что моей обсерватории пришел
конец.
Возвратившись из дворца, я собрал всех своих друзей и соратников по
звездным делам и устроил небольшой пир в укромном месте на берегу
Заендеруда, где мы уже не раз отдыхали прежде от напряженных трудов, и я
обрисовал им складывающуюся ситуацию. Я говорил о том, что звездный этап
нашей жизни, скорее всего, уже завершился и что последняя субсидия
Малик-шаха дает нам возможность без крайней спешки подыскать себе
преподавательские места во многочисленных медресе, открытых по всей стране
покойным Низамом ал-Мулком, и изменить свою жизнь.
Ал-Васити предложил всем вместе помолиться Аллаху, чтобы Он продлил
жизнь обсерватории.
- Уж не невежественного ли муллу Абд ар-Рахмана из нашей мечети ты
хочешь попросить походатайствовать за нас перед Аллахом? - смеясь, спросил
Исфазари.
Все дружно рассмеялись, а я сказал, что сам я общаюсь с Аллахом без
посредников, следуя заветам суфиев, с помощью которых я появился на свет.
Кто-то сказал, что это противоречит законам, на что я поведал друзьям
хорасанскую суфийскую притчу, которую я помнил с детства, о том, как некто,
преданный Аллаху всей душой, остановившись, чтобы переждать дождь в
попавшихся ему по пути руинах, оставил своего осла в поле, попросив Аллаха,
чтобы Он за ним присмотрел, пока тот будет пастись. После этого он заснул и
проснулся перед рассветом, когда прекратился шум дождя. Решив продолжить
путь, он вышел в степь, но осла своего не увидел. Потратив на бесплодные
поиски целый час, он поднял лицо к небу и стал укорять Аллаха за то, что Тот
не выполнил его единственную просьбу - постеречь осла, необходимого ему,
чтобы добраться до святых мест и там вознести свою молитву Всевышнему. Так
он ворчал, бегая по степи в поисках осла, и тут сверкнула молния, и в ее
свете он увидел свою пропажу: осел спокойно щипал траву неподалеку от
хозяина, не увидевшего его в предрассветной тьме. Этим Знаком Аллах дал
знать, что просьба верующего была Им услышана.
Я рассказывал это вроде бы в шутку, поскольку мои друзья не были
посвящены в тайны суфийского знания, и поэтому они опять дружно рассмеялись,
предложив мне испросить Знак Всевышнего, по которому можно было бы судить о
судьбе, ожидающей обсерваторию.
В это время неожиданный порыв ветра накрыл нашу стоянку и опрокинул
кувшин и чаши с вином, стоявшие на скатерти, расстеленной прямо на траве.