"Лео Яковлев. История Омара Хайяма, рассказанная им самим " - читать интересную книгу автора

халата. Я оглянулся и увидел перед собой женщину с закрытым лицом.
- Иди за мной, мой господин! - сказала она и пошла впереди меня.
Вскоре мы свернули в боковой коридор, в котором я раньше никогда не
бывал, и я понял, что меня ведут на женскую половину дворца. Моя проводница
остановилась у маленькой незаметной двери в стене коридора и открыла ее
передо мной, пригласив меня войти внутрь. Сама она осталась в коридоре, и я
даже не заметил, как дверь за мной тихо закрылась. Я очутился в небольшой,
нарядно убранной комнате без дневного света. Однако в нее откуда-то поступал
свежий благоуханный воздух. Запах был так силен и естественен, что мне
показалось, будто я нахожусь на краю цветущего розового сада и легкий
ветерок обволакивает меня ароматом этих несравненных цветов. Небольшие
изящные светильники, установленные по углам этой комнаты, освещали ее
мягким, слегка колеблющимся светом.
- Я здесь, Омар,- услышал я тихие слова у себя за спиной.
Этот голос, напомнивший мне о минутах счастья, пережитых далеко
отсюда - на берегах Аму, заставил сильно биться мое сердце, и, оглянувшись
на его чарующие звуки, я увидел совсем не по-царски одетую Туркан; вероятно,
она в одной тонкой венецианской рубашке неслышно проскользнула сюда через
какой-нибудь невидимый вход, укрытый ковровым пологом.
Больше она ничего не сказала и лишь раскрыла передо мной свои объятия.
Все то, что последовало, я не смог бы до этого волшебного дня
вообразить даже в своих самых смелых мечтах. Для этого у меня просто не
хватило бы опыта и слов. Дело в том, что я в своей жизни до сих пор был
близок только с юными девушками и не подозревал, каким неиссякаемым
источником наслаждения может служить зрелое женское тело. И я сплошь
покрывал его поцелуями, не оставляя ни одного свободного места. И еще одна
неожиданность подстерегала меня: я привык к относительно робким и осторожным
ласкам моих малолетних красавиц, включая и саму царевну Туркан там, на
берегу Аму, где проходили мои первые уроки любви. Теперь рядом со мной была
женщина, беспредельно отважная в любви, и ее губы и нежный язычок без устали
терзали мое тело, не признавая разумных границ, и эти терзания заставляли
мою душу сжиматься от наслаждения и от страха сорваться в бездну, к краю
которой мы то и дело подходили.
А потом мы в полном изнеможении лежали плечом к плечу у блюда с
прохладным янтарным виноградом, пытаясь соком его гроздий восстановить свои
силы.
Я шел домой, пошатываясь то ли от усталости, то ли от счастья, желая
лишь одного - поскорее уединиться в своей комнате, запретив себя тревожить
по какому бы то ни было поводу. В конце концов, как я тогда думал, все самое
плохое уже произошло и в мире более не существует вести, ради которой мне
стоило бы отвлечься от своих сладких мыслей.
Господин наш Сулайман ибн-Дауд (мир и благословение Аллаха с ними
обоими) когда-то сказал, что дарованная ему Аллахом мудрость тоже имеет свои
пределы, и в качестве этих границ он назвал недоступную ему способность
определить три вещи: след птицы в воздухе, след рыбы в море и след мужчины в
женщине. И когда я лежал в своей комнате без сна, вглядываясь в своем
воображении в прелесть недавно мною пережитого, я вдруг почувствовал, что
Аллах Великий разрешил мне силой той мудрости, которую Он подарил мне,
переходить ранее Им же установленный предел: в картинах, возникавших перед
моим внутренним взором, я почему-то ощущал присутствие мужчины и даже не