"Лео Яковлев. История Омара Хайяма, рассказанная им самим " - читать интересную книгу автора

Я поблагодарил и спросил, кто похоронен в склепе, возле которого он
устроил себе праздник.
- Мухаммад ибн Исмаил ал-Бухари, мир и благословение Аллаха да пребудут
с ним,- ответил дервиш и добавил: - Это был замечательный ученый.
Но мне не были нужны его пояснения, поскольку автора "Собрания
правильного" я знал лично и хорошо помнил философские беседы, украшенные
радушием и остроумием хозяина. Там никто не говорил о суфиях - такие
разговоры были тогда опасны, но достопочтенный Мухаммад знал не только
огромное количество хадисов59, но и бездну суфийских притч. Эти сказания
людей Пути он выстраивал в определенном порядке, и из сокровенных смыслов,
скрытых в каждом из них, как жемчужины в раковинах, перед внимательным
слушателем с незамутненным сердцем возникала стройная система
мировосприятия, преисполненная той высочайшей Гармонии, которая доступна
только Всевышнему Йезиду. Поэтому встречи с ал-Бухари были для меня
завершением моего суфийского обучения. Они вывели меня на Путь и указали
направление для дальнейшего самостоятельного движения.
Все эти мысли и воспоминания были мгновенными, а за ними пришла Печаль.
Я, столько раз писавший и говоривший о Смерти, здесь, на бухарском кладбище,
может быть, впервые осознал ее неотвратимость. И я почувствовал, что должен
тут же, не сходя с места, на котором мои ступни попирали прах давно ушедших
людей, обратиться к Нему, чтобы напомнить о себе с надеждой. Слова мои
сложились в стихи, и я произнес их перед изумленным дервишем:

Хоть я Тебе не угождал, Господь,
И грех с души я не смывал, Господь,
Живу с надеждой на Твое прощенье,
Ты - мой, всегда единственный, Господь.

После этого я пошел прочь, куда глаза глядят. Сумерки вернули меня в
город, и весь следующий день я потратил на беседы со сведущими людьми,
пытаясь выяснить судьбу Туркан-хатун. Результаты моих расспросов были
неутешительными: по словам всех, к кому бы я ни обращался, Туркан не
возвращалась в Мавераннахр. И сведения, и сообщавшие их люди вызывали
доверие, в связи с чем планировавшаяся мной поездка в Самарканд становилась
бессмысленной. И я решил не являться пред ясные очи хакана Махмуда60 и за
две недели, остававшиеся до ближайшего каравана в Нишапур, побывать в
местах, где я впервые в своей жизни испытал всеобъемлющее счастье земной
любви. Еще в Бухаре я узнал, что усадьба, где жизнь свела меня с царевной
Туркан, находится в запустении. Не раскрывая своих намерений побывать там, я
сказал своим новым бухарским друзьям, что хочу уединиться в пустыне, чтобы
обдумать некоторые появившиеся у меня идеи.
Мне мои друзья выделили спокойного коня, и в один из дней, которыми я
располагал, я на рассвете выехал из Бухары на запад, вдоль одного из русел,
на которые распадался Зарафшан, безуспешно стремясь смешать свои воды с
водами Джейхуна61. К вечеру я был там, где два с лишним десятилетия назад
находилось процветающее царское поместье. Теперь от него оставалась лишь
одна запущенная постройка, в которой только одна комната сохраняла жилой вид
благодаря коврам, покрывавшим пол и стены, да и на них был толстый слой
пыли, свидетельствовавший о том, что человека здесь уже не было очень давно.
Не было в этой усадьбе ни конского табуна, ни даже какой-нибудь собаки, а