"Лео Яковлев. История Омара Хайяма, рассказанная им самим " - читать интересную книгу автора

Мы расстались друзьями, и капитан пожалел, что не может подождать нас
до окончания паломничества, чтобы мое присутствие оберегало корабль и на
обратном пути в Басру. Я тоже был бы не против еще раз пережить прелесть
морского путешествия, но Хамадани, мой спутник, еще в начале нашего
странствия, заранее уговорил меня возвращаться в Хорасан через Багдад: ему
хотелось посетить Низамийе и другие памятные ему места и показать мне
красоты этого великого Города Мира. Поэтому нам предстояло пересечь огромную
пустыню, которая могла оказаться не менее опасной, чем бушующий океан.
В Мекку мы пришли на второй день Зу-л-хиджжа66, и у нас оставалось
время, чтобы отдохнуть и прийти в себя после долгого пути.
Я не буду здесь описывать ритуалы паломничества - они и так всем
известны. Скажу лишь, что мне они не были в тягость. Основные состояния души
и тела, сопутствующие как малому, так и большому паломничеству, были близки
к перевоплощениям, которые происходили со мной в те мгновения, часы и дни,
когда я оставался наедине со Всевышним. Главной же особенностью этих
состояний в условиях паломничества было то, что они овладевали мной в толпе,
в гуще людей, но и это мне не мешало, поскольку мы, люди Пути, умеем быть в
миру и не от мира и ощущать себя одинокими в толпе. Я, конечно, еще не мог
тогда достичь той степени уединения в мире, которая была доступна великому
шейху Абу Йазиду67, умевшему выходить за благой порог своего бытия в
совершенно безлюдную Вселенную, но многое в самососредоточении мне уже было
доступно.
В перерывах между медитациями, когда я возвращался в мир, мой взгляд
скользил по лицам паломников, и я, к сожалению, постоянно чувствовал, что
этими людьми движут страх и надежда - страх перед возможностью оказаться в
аду и надежда на то, что Господь смилуется и раскроет перед ними двери рая.
Эти люди, я уверен, не знали правила жизни, сформулированного моей
предшественницей на Пути, несравненной Рабийа68: "Истинное служение состоит
в том, чтобы не желать рая и не бояться ада".
Подобное же преобладание страха перед Господом над любовью к Нему я
наблюдал и у молящихся христиан и иудеев. Мудрость, приходящая из-за
Хинда69, свидетельствует о том, что и там идут интенсивные поиски Пути. Свой
Путь они называют Нараяной, и, по известным мне признакам этого Пути, можно
судить о том, что он близок к моему. Мне не довелось переправляться через
Хинд, и мне неизвестны книги индийцев, но один из наших странников, с
которым мне приходилось беседовать в Нишапуре, изложил мне несколько
основоположений. Некоторые из них, в частности такое, как: "Познавший высшее
преодолевает Смерть"70,- были очень близки мне. И это не удивительно: ведь
наш хорасанец ал-Худживири71, расставивший указательные знаки на моем Пути,
бывал в Индии и, написав там свое руководство суфиям, умер на берегах Хинда,
когда я еще был в Мавераннахре. Сходство наших Путей безусловно: оба они
освящены Любовью и ведут к Истине, но я не знаю, все ли там за Хиндом
освещены светом Любви или это лишь удел избранных, а большинство, как и у
нас, пребывает в страхе. Мы много говорим и думаем о свободе, но что такое
свобода без Любви и Добра? Если ее лишить или не придать ей этих благих
качеств, она станет хуже, чем рабство.
Замена страха перед Всевышним Любовью к Нему ничего не меняет в сути
ислама, и я мог совершенно искренне закончить свое паломничество положенными
словами: "Господи, это паломничество мое совершено без всякого лицемерия и
заносчивости". И я надеялся, что когда-нибудь богословы поймут и примут эту