"Лео Яковлев. История Омара Хайяма, рассказанная им самим " - читать интересную книгу автора

пути от него на восток, где был постоялый двор. Дальше нам предстоял путь по
пустыням и пустынным местностям, простиравшимся до границ Хорасана, и почти
все время этой части пути душа моя отсутствовала на Земле. Такие длительные
медитации и сопутствовавший им полный душевный покой, видимо, что-то
изменили в моем облике, добавив к нему спокойствия и умиротворения. Люди же
расценили эти перемены как благотворное влияние паломничества, и если
посмотреть на это дело шире, то, возможно, они были правы, потому что ни
одно странствие не предоставило бы мне столько возможностей приближения к
Всевышнему и к пониманию Его Промысла. Что бы там ни было, а зеленая чалма78
существенно повлияла на отношение ко мне горожан. Лишь один человек в
Нишапуре не обратил внимания на происшедшие со мной перемены. Это была Анис,
открывшая мне свои благоуханные врата нежности, и я, после столь долгого
воздержания, воспринял все затем происшедшее так, будто оно свершилось со
мной в первый раз.
Когда, отдохнув от своего путешествия, я стал встречаться с
нишапурцами, я узнал о важных изменениях, происшедших в Хорасане. Оказалось,
что сын Малик-шаха, мир ему, Санджар, которому было восемь лет, когда детей
этого покойного государя поразила оспа, и болезнь которого, несмотря на мои
опасения, закончилась благополучно, был назначен своим старшим братом -
султаном Барк-Йаруком - наместником Хорасана. Центром же своего
наместничества он избрал город Мерв, расположенный в двух с половиной
неделях пути на северо-восток от Нишапура. Оказалось, что восьмилетний
мальчик запомнил своего врача. Во всяком случае, должностные лица Нишапура
рассказали, что, проезжая по дороге в Мерв через наш город, принц приказал
им пригласить меня к нему и огорчился, узнав о моем отсутствии. Хотя мое
благополучие в те годы не зависело от Санджара, поскольку сын Низама
ал-Мулка - великий визирь султана Барк-Йарука Муайид ал-Мулк - неуклонно
выполнял завет своего отца о выплате мне ежегодного содержания, а правитель
округа в Нишапуре регулярно его выплачивал, я решил в самое ближайшее время
посетить принца в Мерве, ибо даже мой скромный опыт царедворца научил меня
не оставлять без внимания пожелания властителей.
Той же осенью я побывал в Мерве. Принц Санджар принял меня с уважением
и даже ласково. Он объяснил и причину своего интереса ко мне, сказав, что
ему хотелось бы собрать в Мерве ученых во всех областях знаний и что главой
этого собрания он видит только меня. Я знал о себе больше, чем он обо мне, и
я понимал, что возглавлять группу ученых, как когда-то в Исфаханской
обсерватории, я уже не смогу, и поэтому вежливо отклонил его приглашение,
предложив вместо себя Абу Хатима ал-Музаффара ал-Исфизари, своего самого
лучшего сотрудника в Исфахане, тогда еще очень молодого, а теперь уже
солидного ученого.
Я заметил, что не очень огорчил принца Санджара своим отказом, и я
обрадовался этому, потому что в своем разговоре с ним я был искренен. Еще в
Исфахане я заметил, что ал-Исфизари обладал чувствами системы и иерархии,
что отразилось в таких его словах, которые он часто повторял: "Архитектор,
знающий что строится и способы строительства,- это основа здания, за ним
следует строитель - подрядчик, а потом - рабочий. Архитектор дает
распоряжение строителю, тот указывает рабочему, а рабочий распоряжается
водой и глиной, и только так воздвигаются здания". Человек системного
мышления лучше справится с организационной работой, чем тот, кто, подобно
мне, руководствуется вдохновением, ибо вдохновение проходит. У ал-Исфизари,