"Тёмный Дар" - читать интересную книгу автора (Эльтеррус Иар)

Глава 5

Проводив Горберга с Харуком взглядом, Лена вздохнула и вышла из трактира — пора было идти в тренировочный зал. Интересно, этот самый Тирон стоит чего-то или нет? Надо самой на него поглядеть. Искать зал долго не пришлось — первый же встречный офицер гвардии показал, хотя и посмотрел на девушку при этом довольно удивлённо — явно не понимал, что ей может быть нужно от лучшего в Нар-Олдене мастера меча.

Увидев на пороге своего зала миниатюрную, очень красивую девушку в серой мантии ученицы Светлой Академии, Тирон из Стармина сразу понял, кто перед ним. Его очень заинтересовал вчерашний рассказ магистра Орвига о девушке-берсерке, которую обучал мечному бою отец. Мало того, на заседании ректората из неё решили растить боевого мага. Женщина — боевой маг? Такого в странах Света не случалось больше пятисот лет, со времён легендарной Крины-воительницы.

— Здравствуйте! — поклонилась девушка. — Меня прислал к вам магистр Орвиг.

— Я вас ждал, — улыбнулся Тирон. — Добрый день! Ваше имя — Лена, дочь Михла?

— Да.

— Хорошо. В раздевалке найдите себе подходящий тренировочный костюм и переоденьтесь. Надо посмотреть, на что вы способны. Магистр говорил, что вас тренировал отец. Это так?

— Тренировал, — подтвердила Лена. — Он же научил меня сдерживать ярость в бою, тоже был берсерком.

— Любопытно… — мастер меча обхватил пальцами подбородок. — Никогда не слышал о такой методике. Мне пришлось самому искать способ контроля над собой, наставник помочь не смог. Но ладно, жду вас.

Девушка зашла в раздевалку, где на столе лежала груда чистых полотняных костюмов, немного похожих на кимоно. Даже самый маленький оказался ей велик, и пришлось подкатывать рукава и штанины. Переодевшись, она снова вышла в зал, одновременно вводя себя в боевой транс. Тирон молча указал на стойку, где лежали боккены[18], и Лена по привычке взяла два.

— Владеете двумечным боем? — удивился мастер меча.

— Отец учил.

— Хорошо, — он тоже взял второй боккен. — Приступим.

Странная у этой Лены стойка — ноги полусогнуты, стоит боком, выглядит расслабленной, скорее даже вялой, мечи слишком близко к телу, глаза смотрят в никуда и совершенно спокойны. Это какая же, интересно, школа? Северная? Нет, не похоже. Юго-западная? Тоже не то, что-то совсем иное. И уж точно не восточная, её ни с чем не спутаешь. Но знакома, когда-то видел похожую стойку. Тирон попытался вспомнить, когда и где, но не смог и медленно двинулся вперёд. Кто-нибудь другой, может, и попытался бы взять нахрапом, но его опыт говорил, что мастер незнакомой школы способен преподнести немало сюрпризов, пусть даже этот мастер — миниатюрная девушка и её, на первый взгляд, щелчком пальцев пришибить можно.

Первые осторожные выпады не задели Лену, она плавно перетекала из положения в положение, легко отводя боккены Тирона своими. Он нарастил темп, удивляясь про себя — эту атаку ещё никто с первого раза не отражал. Как ни странно, девушка легко держала скорость, ни разу не ошибившись. Она двигалась мягко, по-кошачьи, что говорило немало — такая обманчивая лёгкость движений появляется только после многих лет тренировок. Хорошо отец над ней поработал. Видимо, был очень сильным мечником. Странно, что остался в приграничной деревне, а не открыл свою школу в столице — к нему бы толпами валили офицеры и аристократы, платя за обучение хорошие деньги. Так владеть мечами мало кто в Мартаане способен, такие виртуозы на вес золота ценятся.

Тирон не сразу заметил, что Лена относится к бою несерьёзно, что ей просто скучно.

«Ах, вот как? — усмехнулся он. — Зря ты это, девочка, очень зря. Думаешь, мне нечему тебя учить? Пришла только потому, что наставник велел? Ну, поглядим, что ты на это скажешь…»

Резко взвинтив темп, мастер меча сменил стиль, используя свой собственный, разработанный за многие годы после изучения доброго десятка разных школ. Отовсюду он взял лучшее, постепенно сведя приёмы в единую систему. И этого стиля Тирон не показывал ещё никому, кроме двух ближайших друзей. Лене показалось, что его боккены — повсюду, возникают из совершенно невозможных положений, нанося удар за ударом. И далеко не все ей удалось отразить — рёбра взорвались болью, девушка даже зашипела, но привычно удержала зверя в узде, входя в ещё более глубокий транс. Однако это не помогло — мастер то и дело доставал её, бил то по спине, то по ногам, то по бокам, а напоследок хорошенько огрел по ягодицам — да так, что Лена отчаянно взвизгнула и подпрыгнула, выронив свои боккены.

— Урок первый: нельзя недооценивать противника, — холодно сказал Тирон, отступая на шаг.

— Благодарю, уважаемый наставник! — поклонилась девушка, потирая ноющие от ударов бока. — Простите за самонадеянность!

— У вас неплохая техника, — усмехнулся он. — Но больше наработанная, заученная, до импровизации истинного мастера вам ещё очень далеко. Придётся немало поработать, чтобы достичь её. Вы способны на это, поэтому гонять буду безжалостно. Вот этим, — Тирон пренебрежительно махнул в сторону других учеников, которых тренировали помощники, — никогда не достичь вершины, не стоит даже пытаться, слишком поздно начали. А вот вы — совсем иное дело, вас, как вижу, отец тренировал с раннего детства, иначе такой гибкости просто не добиться. Поэтому я займусь вами лично. С этого дня вы восемь раз в декаду обязаны приходить сюда в четыре часа пополудни. Каждая тренировка — семь часов, как минимум.

— Наставник говорил, что пять раз… — растерянно буркнула Лена, никак не ожидавшая, что её возьмут в такой оборот.

— Он не видел того, что видел я. Впрочем, с магистром Орвигом я поговорю сам, он человек неглупый, поймёт. Да, вот ещё что. Убивать вам уже приходилось?

— Приходилось… — тяжело вздохнула девушка. — Бандиты два раза нападали по дороге в столицу.

— Как вы себя после этого чувствовали? — насторожился Тирон.

— Тошнило, противно было. Но угрызений совести не чувствовала — видела, что эти сволочи сделали с крестьянским обозом! И ясно, что со мной бы сотворили.

— И как вы их убили?

— Руками и ногами, — буркнула Лена, не понимая, к чему этот допрос. — Меча с собой не было.

— Значит, рукопашным боем тоже владеете, — кивнул чему-то своему наставник. — Кстати, вы говорите слишком правильно для крестьянки.

— Отец учил не только бою, но и чтению, этикету и многому другому, — девушка ощущала себя очень неуютно, её легенда трещала по всем швам.

— Похоже, он был великим мастером и готовил вас к чему-то серьёзному… — задумчиво проговорил Тирон. — Жаль, не закончил. Хотелось бы с ним познакомиться. Он жив?

— Нет, убили, — солгала Лена.

— Кто?

— Чёрная Стража.

— Да, эти с любым справятся, — нахмурился Тирон. — Сталкивался, одного едва одолел, а если бы их двое было…

Он вздохнул.

— Втроём они на отца накинулись… — закусила губу Лена, изо всех сил демонстрируя горе и пытаясь выдавить из себя слезы, но глаза остались предательски сухими. — Мне убежать только потому удалось, что перемещаться на несколько ланов умею…

— Остальных из деревни тёмные к себе угнали?

— Да. И мёртвого отца зачем-то унесли… Отдав ему перед тем воинские почести.

— Вот как?.. — расширились глаза Тирона. — Теперь я вспомнил, где видел стойку, похожую на вашу. Чёрная Стража! Думаю, ваш отец был дезертиром из Чёрной Стражи.

Лене показалось, что её от души огрели дубиной по голове. Это провал! Полный провал! Но, чёрт возьми, её же не учили быть разведчиком! Придумала хорошую, на первый взгляд, легенду. Однако Тирон сразу расколол. Что будет, если за дело возьмутся опытные оперативники светлых спецслужб? А они явно возьмутся, не могут пропустить необычную девушку с её талантами мимо своего внимания. Так что тогда делать? Бросать всё и уходить? Обидно… Она решила всё же попробовать выправить положение и буркнула:

— Не знаю… Может быть. Мне он о своём прошлом ничего не рассказывал. Общими словами отделывался.

— Я бы на его месте тоже молчал, — усмехнулся мастер. — Чёрная Стража, насколько мне известно, дезертиров не прощает. Не пойму только, почему он поселился рядом с границей, ему надо было как можно дальше от стран Тьмы держаться. Я бы вообще в Гансан подался, там бы точно не достали.

— Откуда мне знать? — обречённо вздохнула Лена. — А никто ведь не поверит, что я ничего не знаю…

— Не беспокойтесь, — подошёл ближе Тирон. — Я не собираюсь никому рассказывать о своих догадках. Вы слишком талантливы, чтобы сгинуть в подвалах Инквизиции.

— Раз вы дошли до таких выводов, дойдут и они… — понурилась девушка. — И возьмутся за меня.

— Не думаю, — отрицательно покачал головой он. — Ментальные маги — слишком большая редкость, и очень ценятся. Допросить — допросят, конечно. Странно, что ещё не допросили. Держитесь своего, соглашайтесь даже на допрос под заклятием правды, тогда им точно нечего будет вам предъявить.

«Вот только заклятия правды мне и не хватало для полного счастья…» — раздражённо подумала Лена, но вслух поблагодарила Тирона за совет. Впрочем, можно будет войти в транс, предварительно загрузив в биокомп псевдоличность — из неё инквизиторы уж точно ничего сверх легенды не выдавят, как бы ни старались.

Покончив с расспросами, Тирон начал гонять Лену так, как её никогда ещё не гоняли — требовательные земные тренеры по сравнению с этим мартаанским мастером меча казались дилетантами. Он не давал девушке ни минуты роздыха, переходя от упражнения к упражнению, от ката к ката. Заставлял показывать уровень владения множеством разного оружия — от нунчаков до двойных серпов. Когда тренировка закончилась, у Лены тряслась каждая жилка, болел каждый мускул, всё тело покрывали бесчисленные синяки и ушибы. Нанороботы, правда, быстро свели их на нет, но всё равно неприятно. Одновременно девушка пребывала в восхищении — как жаль, что ей ещё дома не встретился такой учитель! С большой буквы Учитель. Да после года работы с Тироном она станет бойцом непредставимого класса! По крайней мере, поднимется до уровня легендарных мастеров древних Японии и Китая.

— На сегодня всё, — Тирон заметил, что ученица едва держится на ногах. — Завтра жду.

— Приду, — кивнула Лена, облегчённо выдыхая. — Благодарю, уважаемый наставник!

— Иди уж, отдыхай, — махнул он рукой.

Девушка поклонилась и отправилась в раздевалку, где быстро переоделась, очень жалея, что в зале нет душа, — сейчас бы искупаться, вся пропотела, — но делать нечего, придётся потерпеть до ученического дома. Представив, как погрузится в горячую воду, она зашипела от предвкушения. Снова выйдя в зал, Лена Тирона там уже не заметила, успел куда-то уйти. Она не спеша двинулась по улицам, глазея по сторонам и отдыхая от безумной тренировки. Небольшая компания подвыпивших военных попыталась было пристать к красивой девушке, но она легко отшила ловеласов, отпустив на мгновение своего зверя. Они предпочли не связываться — мало того, что ведьма, так ещё и берсерк!

Добравшись до ученического дома, Лена облегчённо улыбнулась — денёк выдался ещё тот. Слава Богу, теперь можно и отдохнуть. Однако отдохнуть ей не удалось — поднимаясь в свои апартаменты на третьем этаже, девушка заметила сидящую на подоконнике лестничной площадки тихо всхлипывающую Навиэль. В её плаче было столько отчаяния и безнадёжности, что Лена вздрогнула. Что-нибудь случилось? Кто-то её обидел? Но кто мог? Принцесса! Что-то во всём этом было неправильное.

— Пошли ко мне, — негромко сказала она, остановившись рядом. — Поговорить надо.

— Поиздеваться хочешь?.. — подняла заплаканные глаза Навиэль. — Ну, издевайся, защитить меня некому…

— Дура! — в сердцах бросила Лена. — Идём.

Она резко повернулась и двинулась дальше, краем глаза заметив, что эльфийка покорно встала и обречённо поплелась следом. Однако спокойно дойти до Лениных покоев им не удалось — в холле сидели в креслах Дарис де Корвель, Орсер и-Тайр и Тарлия и-Норт. Аристократы что-то бурно обсуждали, прихлёбывая вино прямо из бутылок, хотя в шкафу напротив Лена заметила достаточно бокалов. Ученикам первого года отдали весь третий этаж огромного дома. Каждому выделили апартаменты из трёх комнат, помимо того, было немало общих помещений — от столовой до того же холла. Они чаще всего пустовали. Но не сегодня.

— О, а вот и наша эльфя! — заметил принцессу Орсер, поворачиваясь к Дарису. — Говорил же: никуда она не денется!

— Иди сюда, тёмное отродье! — пьяно рыгнул тот. — Сюда, тварь — тебе мартаанский аристократ говорит! Сейчас я тебе покажу, что почём!

Навиэль съёжилась и вжалась в стену, в её лазах дрожали готовые сорваться слёзы.

— Оставьте девочку в покое! — глухо сказала Лена, ощущая, как внутри неё начинает ворочаться зверь.

— А ты пошла отсюда, шваль! — рявкнул маркиз. — Понапринимали в Академию всяких безродных!

— Это вы мне?.. — оскалилась девушка. — Вы хорошо подумали?

— Не трогай её, Дарис, — обеспокоился Орсер. — Она же берсерк!

— Да плевать я хотел! — вскочил на ноги тот. — Пошла прочь, шлюха!

— Вот как? — зловеще усмехнулась Лена, позволяя зверю на короткое время взять верх.

Она прыгнула вперёд и нанесла маркизу несколько не слишком сильных ударов по корпусу, от чего тот сразу протрезвел и взвыл дурным голосом. Последним штрихом стал резкий хлопок ладонью по лбу. Дарис закатил глаза и рухнул на пол без сознания.

— Если я ещё раз услышу от кого-то из вас что-нибудь в этом духе, то буду убивать, — холодно предупредила Лена, скрестив руки на груди. — Вам всё ясно?

— Простите его, уважаемая… — встала Тарлия. — Он слишком пьян.

— Протрезвеет, передайте ему мои слова.

— Передам. Но и вы неправы, защищая эту тварь…

Тарлия кивнула на эльфийку и добавила:

— Вы же сами её несколько дней назад осадили!

— Осадить — одно, а издеваться — совсем иное! — гневно бросила Лена.

— Так она тут строила из себя Кратх знает что, а на деле — незаконнорождённая! — не выдержал Орсер. — И никакая не принцесса! Ни к одному Дому не принадлежит! Да ещё и отродье тёмных!

— Это как?

— Мать её пленной тёмной эльфийкой была, — пояснила Тарлия. — Я сегодня точно узнала, в учебной части документы её случайно прочла. Потому её сюда и послали учиться, эльфийские Академии побрезговали иметь дело с полукровкой.

— И что с того? — нахмурилась Лена.

— А то, что тёмное отродье должно знать своё место! — глаза Орсера сверкали гневом. — Вот мы и…

Он смутился и покраснел, поняв, что проговорился.

— Решили затащить эльфийку в постель, раз за неё некому заступиться? — дошло до Лены. — А она, видишь ли, осмелилась отказать?

Орсер ещё сильнее покраснел, но упрямо набычился:

— А если и так, то что? Тёмное отродье должно за счастье почитать…

— Какие же вы подонки, господа… — с нескрываемым презрением медленно проговорила девушка. — А ещё аристократы… Значит, так. Эльфийка — под моей защитой. И если кто-нибудь осмелится обидеть её, то будет иметь дело со мной.

— Зря вы так, — холодно поджала губы Тарлия. — Не стоит самой создавать себе врагов на ровном месте. Эта лжепринцесса того не стоит.

— Я вас предупредила, — отрезала Лена. — Да и не только о Навиэль речь. Попробуете поиздеваться над кем-нибудь другим — вам не поздоровится. Одного не пойму — зачем так вести себя? Неужели до вас не доходит, что издеваться над беззащитным — подло и бесчестно?

— Это право сильного! — надменно выпятил челюсть Орсер.

— Нет, это право скота, не имеющего чести! — брезгливо выплюнула землянка. — И вы, как вижу, именно таковы. Поэтому говорить нам больше не о чем. Я всё сказала. Идём, Навиэль!

Она двинулась к своим апартаментам. Лене было противно, будто съела что-то испорченное — не сталкивалась ещё вот так, лицом к лицу, со считающими себя вправе издеваться над другими. Аристократы угрюмо смотрели ей вслед, очень многообещающе смотрели, но девушку это мало беспокоило — вряд ли такие ничтожества способны на что-либо, кроме мелкой подлости. Отдать им в руки беззащитное существо она никак не могла, иначе была бы ничуть не лучше них.

Добравшись до своей гостиной, Лена облегчённо выдохнула и тут же сбросила с себя пропитанную потом одежду, оставшись обнажённой — дома она по земной привычке ходила в лёгком халате, но все халаты Нава, как назло, отнесла в прачечную на другом конце города. И вернётся только утром, решила дожидаться там, пока всё высохнет. Лена долго отговаривала упрямую служанку, но та стояла на своём, утверждая, что в «энтой столице одно ворьё», и никому нельзя доверять. В конце концов, девушка махнула рукой — пусть делает, что ей хочется.

Устало опустившись в кресло, Лена подняла глаза на застывшую у двери Навиэль и сама ошарашенно замерла — эльфийка смотрела на неё с откровенным ужасом, что-то тихо шептала и дрожала всем телом. По её лицу стекали слёзы, уши встали почти горизонтально.

— Не надо… — с отчаянием в голосе простонала Навиэль, опускаясь на колени. — Не надо, прошу вас…

— Чего не надо?! — Лена растерянно хлопала глазами.

— Но вы же разделись…

— Тьфу ты! — покраснела девушка, поняв, о чём подумала эльфийка. — Подожди, я скоро.

Она ушла в ванную, быстро ополоснулась и надела чистую мантию. Раз Навиэль так воспринимает наготу, то лучше не показываться перед ней без одежды. И её поведение говорит о многом. Видимо, немало в жизни испытала, что, впрочем, вовсе неудивительно, особенно, если она — незаконнорождённая. В эльфийской среде, судя по данным, собранным наномодулями, к этому относятся очень серьёзно. Понятно теперь, почему Навиэль ни разу не сказала, к какому Дому принадлежит, что для эльфа почти невозможно.

— Извини, пожалуйста, — сказала Лена, вернувшись в гостиную. — Я просто не подумала, что ты можешь так воспринять.

На лице Навиэль отразилось невыразимое облегчение.

— Садись, — Лена показала на диван напротив, и эльфийка послушно опустилась туда. — Слушай, ответь мне на один вопрос. Какого Кратха ты так себя вела? Вижу же, что ты — не надменная сволочь, как эти трое в холле.

— Меня дважды брали с собой в человеческие страны, наши среди людей всегда так… — смутилась Навиэль. — И никто приставать не решался. Вот я и…

Она всхлипнула.

— И зря! — укоризненно покачала головой Лена. — Всё наоборот вышло. Пойми — надменных втихомолку ненавидят и презирают все вокруг, стараются отплатить им при первой же возможности.

— Я запомню, — пообещала Навиэль. — Спасибо!

— Ты правда незаконнорождённая?

— Наверное… — уши эльфийки слегка опустились. — Я маму вообще не помню, она умерла, когда я совсем маленькая была. А отец любил меня, баловал. Но он пять лет назад погиб в стычке с пиратами, после чего брат его, Друг Леса, моим опекуном по завещанию стал. Я до того и не знала, что папа — принц… Мы далеко в лесу жили, на отшибе… Ну почему меня там не оставили?.. Там так хорошо, все друг другу помогали, как родные были… Зачем меня в столицу забрали?..

Она снова начала всхлипывать. Сквозь слёзы прорывались слова:

— В этом дядином дворце… Как они надо мной издевались… Мамочка… За что?.. Ни один Дом своей не признал, официально объявили незаконнорождённой… Да ещё и тёмным отродьем… Дядя от опекунства по завещанию отказаться не мог, это нарушение древних обычаев, — зато отдал одной из своих любовниц… Воспитательницей её назвал… Будь она проклята во веки веков, эта Алаэль!

Немного успокоившись, Навиэль продолжила свой рассказ ровным, мёртвым каким-то голосом:

— Не буду говорить, что она заставляла делать, как измывалась, как своего добивалась. И называла это воспитанием. Мне пятнадцать только было, когда её дружки меня толпой изнасиловали… Прямо в её покоях, на её глазах! Дяде пожаловалась, так он меня в темницу на месяц посадил в наказание за «клевету на добропорядочных эльфов»… А когда вышла, Алаэль с подругами в отместку избили до бесчувствия, а потом оттащили в казарму, отдав стражникам «тёмное отродье» на потеху. Выжила чудом — офицеры заинтересовались: а что там такое в казарме происходит, из-за чего шум. Так меня же потом виновной и объявили — это я развратная гадина, не ценящая доброты… Глубокомысленно рассуждали, что вот она — тёмная кровь… Что иного от меня и ждать нельзя…

В глазах эльфийки стояли такое отчаяние и такая боль, что Лене стало не по себе. Она и представить не могла, что у кого-то может оказаться настолько страшная жизнь — на Земле это было в принципе невозможно. Девушка не выдержала, пересела к Навиэль и обняла её — та вздрогнула и съёжилась.

— Не бойся, — негромко сказала Лена. — Не надо. Я не я буду, но больше тебя никто не обидит. Слышишь?

— Да… Спасибо…

— Только не веди себя, как сволочь.

— Не буду… — тихонько пообещала Навиэль.

— А как ты здесь оказалась?

— Год назад на меня придворный маг внимание обратил и сказал дяде, что у меня немалый дар к магии, — неохотно ответила эльфийка. — Только те трое в холле правы — ни одна наша Академия не согласилась взяться за обучение «тёмного отродья»… Тогда дядя сюда и отправил. И настоятельно посоветовал…

— Что?

— Не возвращаться, — тяжело вздохнула Навиэль.

— А тебе самой-то хочется туда возвращаться? — недоверчиво спросила Лена.

— Нет… — прошелестела эльфийка. — Только я здесь никого и ничего не знаю. А тут ещё и эти трое выведали, что у меня мать тёмная… Теперь жизни не дадут.

— Пусть только попробуют! — хищно усмехнулась землянка. — Ты под моей защитой. Не бойся строить жизнь заново, искать себе новое дело и новых друзей. Мой отец всегда учил меня одному: стать нужной.

— Если бы я ещё знала, как…

— Давай для начала попробуем подружиться, — Лена погладила Навиэль по спутанным золотистым волосам.

— Давай… — растерялась та. — Но я не помню, что такое друзья…

— Ничего страшного, всё поправимо. Не бойся доверять тем, кто к тебе хорошо относится. Понимаю, это не так просто после всего, что ты перенесла. Но иного выхода нет.

— Я попробую… — Навиэль неверяще смотрела на Лену.

— А теперь давай-ка спать. Устала я сегодня страшно.

— Ой, там эти… — вздрогнула эльфийка, с испугом взглянув на дверь.

— Ложись вон в той комнате, она у нас с Навой всё равно пустует.

Добравшись до постели, Лена мгновенно провалилась в сон. А Навиэль долго ворочалась, обдумывая случившееся. Неужели произошло чудо, и к ней кто-то отнёсся по-доброму, несмотря на то, что она повела себя как последняя дрянь? Разве так бывает?..

Наблюдая за стайкой болтающих девушек, бросающих на него лукавые взгляды, Свамбо посмеивался про себя — уж очень активны эти красавицы, и чётко знают, чего хотят. За прошедшие дни в его постели успела перебывать половина, наверное, подружек Нухры. Самому кенийцу больше всего пришлась по душе Тилаль — полуэльфийка-полуорчанка. От обеих рас она взяла самое лучшее и выглядела так, что дух захватывало. И надо же — родители не только не наказывают дочерей за разврат, но и полностью одобряют их поведение! Где такое видано? Мало того, не имеющую внебрачного ребёнка девушку вообще не берут замуж! Считается, что раз она оказалась никому не нужна, то хорошей женой стать не сможет. Да и детей здоровых вряд ли родить способна. Надо будет обязательно выяснить, это здешние обычаи, или они таковы везде в Тёмных странах.

Жили селяне дружно. Каждый занимался своим делом, но всегда приходил на помощь соседу, если эта помощь тому требовалась. Нет, ангелами назвать их Свамбо никак не мог — подметил, что кое-кто скуп, кое-кто любит посплетничать, кое-кто с удовольствием обжуливает ближних и дальних. Но свои неблаговидные качества селяне не выпячивали, наоборот, старались изжить их — местный священник Триединого Бога знал о своих прихожанах всё, и мягко намекал каждому на его недостатки, причём, необидно намекал. Через разосланные по селу наномодули Свамбо подслушал несколько бесед отца Гремеда с людьми (по привычке, кениец называл людьми всех разумных), и был сильно удивлён — не каждый психоаналитик способен так досконально понять душу пациента. Вот уж воистину — целитель душ! Таким и должен быть настоящий священник.

Кениец услышал за спиной чьи-то шаги, но не обернулся, и так зная, кто это.

— Доброе утро, Свамбо! — услышал он мягкий голос эльфийского принца.

— Здравствуйте, Даралас! Рад вас видеть. Как спалось?

— Хорошо, — пробурчал тот, бросая смущённый взгляд на вовсю стреляющую глазами в его сторону тёмную эльфийку с роскошной чёрной гривой почти до талии. Она что-то возбуждённо рассказывала хихикающим подругам. Ясно, перемывают косточки любовникам. Старым и новым. Мужчинам лучше не слышать, о чём они там говорят, а то могут узнать о себе немало нового.

Свамбо незаметно усмехнулся — похоже, принц последовал его совету, и удостоил вниманием одну из девушек. И хорошо, ожил парень немного, а то был похож на привидение, ходил, как в воду опущенный. Ничего удивительного, конечно: перейти на сторону врага, изменить разом всю свою жизнь — такое никому не даётся легко. Очень хотелось бы узнать, почему принц так поступил, но тот молчал. Да и сойтись с ним хоть немного ближе оказалось непросто — Свамбо положил на это немало усилий, прежде чем добился своего. Он постоянно отирался возле Дараласа, балагурил, рассказывал смешные истории. Поначалу тот не слушал его, но со временем начал изредка улыбаться в ответ на очередную хохму неутомимого кенийца.

Вчера эльф заговорил со Свамбо, что было немалым достижением. Чтобы не спугнуть его, землянин болтал о пустяках, убеждал, что ничего страшного не случилось, ведь он жив, а раз так — всё ещё впереди. Принц грустно улыбался, с тоской глядя в никуда и даже не пытался возражать, Но всё же иногда односложно отвечая невпопад — явно был полностью погружён в свои невесёлые мысли. Свамбо постепенно выискивал чувствительные точки в его душе и давил на них, пытаясь заставить Дараласа открыть глаза и взглянуть на окружающий мир.

К вечеру принц немного оживился, отвечал уже довольно внятно. Тогда кениец и рассказал светлому эльфу, как обижаются на него местные девушки за то, что он не обращает на них внимания. Тот сильно удивился, но ничего не сказал, только сильно покраснел и смутился. Поняв, что надо принимать решительные меры, иначе парень к утру снова впадёт в депрессию, Свамбо попросил Нухру, чтобы к Дараласу ночью пришла какая-нибудь её подруга. Девочка молодец, всё поняла с полуслова, и прислала, как теперь стало ясно, тёмную эльфийку. На другую принц мог и не повестись — вбитое с детства в голову требование сохранения чистоты расы не дало бы. Кениец окинул черноволосую красавицу оценивающим взглядом — на диво хороша, способна привлечь внимание любого мужчины, если его вообще интересуют женщины. Эльф тоже не смог остаться равнодушным. Отлично!

Даралас и в самом деле выглядел куда лучше, чем раньше — смущён, но уже не обдумывает способы самоубийства. Увидев, как он смотрит на любое оружие, только дурак не догадался бы, о чём он думает. Потому Свамбо и не отходил от принца ни на шаг: нельзя оставлять парня в одиночестве, не то обязательно учинит что-нибудь над собой. И не только он это понял, отец Гремед тоже — он с заметным одобрением следил за действиями кенийца. То и дело мелькал поблизости, задумчиво поглядывая на Дараласа со Свамбо. Вот и сейчас священник стоял неподалёку и удовлетворённо улыбался. Заметил, что эльф выглядит получше.

— Как у вас всё странно… — едва слышно сказал Даралас.

— Иначе, чем в Аллиане? — приподнял бровь Свамбо.

— Совсем иначе… — вздохнул эльф. — Девушки ваши хотя бы… У нас, чтобы внимания такой красавицы добиться, я бы несколько лет ухаживать должен был, да и то — кто его знает. Всю душу бы вымотала сперва, несмотря на моё положение, полюбить ведь не способна в принципе. Изредка случалось и по-другому, конечно, но это значило только, что леди с моей помощью хочет чего-то добиться от Друга Леса и платит за это своим телом. А здесь мало того, что сама пришла, так ей ещё и ничего от меня, кроме ласки, не нужно было… Да и остальные девушки просто тепла хотят, я же вижу, не слепой.

— Обычаи другие, — улыбнулся кениец. — Всего лишь.

— Не только в обычаях дело, — закусил губу Даралас. — Тут что-то большее. Как-то у вас всё по-доброму, что ли?.. Я ведь вчерашний враг, а принимают, как своего, как родного. В какой дом ни зайди — за стол усадят, здоровьем поинтересуются, накормят, напоят, спать уложат. Да и между собой. Помогают друг другу. Вон, как вчера молодым дом всем миром строили…

Вспомнив этот эпизод, Свамбо согласно кивнул — прав эльф, ох как прав. Незадолго до землянина в Пьяную Падь пришёл молодой тог-охотник из Ярвага. С какой стати он перебрался в Урх-Даргад, да ещё на самую границу с Тарнией, никто не знал. Изат, как звали парня, о своём прошлом не распространялся, а расспрашивать селяне не стали — захочет, сам расскажет. Ему приглянулась местная девушка, наполовину дварфа, наполовину альва, и тог посватался — естественно, у невесты был внебрачный ребёнок, кажется, от гнома. Бездетные, как уже говорилось, замуж не выходили. Жила полудварфа у родителей. Сразу после свадьбы селяне собрались и выстроили молодым большой дом, поделились всем необходимым, помогли обустроиться — у охотника ничего не было, кроме нескольких золотых монет, но денег с него не взяли. Случившееся говорило о многом, однако выводы делать Свамбо пока не решался. Надо сначала посмотреть, как живут в городах — там обычно все иначе, чем в деревнях.

— А у вас разве не помогают? — поинтересовался он.

— У нас?.. — горько усмехнулся Даралас. — Говорят, в дальних селениях тоже помогают, дружно живут, но я сам не видел, не могу судить. Только столицу знаю и дворец отца, хоть и бывал в лесу. А во дворце такой гадючник — слов нет. Каждый сам за себя, каждый стремится подгадить ближнему. Мне ещё повезло, что принц, передо мной только лебезили, поливая соперников грязью. Но это так противно…

— Не могу представить, — честно признался Свамбо.

— Повезло, — поёжился эльф. — Я хотел бы жить так, как здесь живут. Пусть просто, зато с душой! Но…

Его плечи опустились, в глазах появилось отчаяние.

— Что?

— Как я могу после того, что сотворили наши?! — у Дараласа тряслись руки. — Как?!

Свамбо удивлённо смотрел на него, и эльф понял молчаливый вопрос. Он опустил голову и тихим, срывающимся голосом начал рассказывать.

Уставший после боя наследник престола с удовольствием потянулся. Победа! Прорвали всё-таки оборону тёмных, сработал его план! Отец может гордиться им! Да и гордится — по взгляду Друга Леса, обращённому на старшего сына, это было заметно. Неудивительно, уже много лет силы Светлого Совета не могли продвинуться дальше, увязнув перед стенами укреплений на границе Тарнии с Урх-Даргадом. Именно он, Даралас, придумал, как обойти их при помощи десяти этериэ, поставивших завесы невнимания в указанных принцем местах. В итоге несколько десятков рейнджеров перебрались через стены и уничтожили не ожидавший нападения гарнизон крепости, открыв ближайшие ворота. И эльфийские полки двинулись вперёд, застав врага врасплох. Даже деревню какую-то захватили вместе со всем населением, что случалось крайне редко — обычно селения находили пустыми. Тёмные слишком хорошо знали, что с ними сделают сопровождающие войско отряды святой Инквизиции.

Вспомнив деревню, Даралас недовольно поморщился — всё-таки слишком жестоко поступили инквизиторы с её жителями. Всех людей, орков, дварфов, тёмных эльфов и полукровок загнали в большой дом, облили его нефтью и сожгли несчастных заживо, расстреливая из луков пытающихся вырваться из огня. Принц тяжело вздохнул — что ж, война дело жестокое. И если не уничтожать тёмных, то…

«Хоть самому себе не лги, — оборвал он свои мысли. — Сам знаешь, что тёмные никогда не нападают первыми, что они только обороняются!»

К чему тогда эта война? Да, эльфы должны стать старшим народом мира, но почему такой ценой? Почему не добиться уважения других добротой, мудростью и мастерством? Зачем обязательно нужны реки крови? Кому понадобились боль и ужас тысяч разумных? Свету? Сомнительно. Эти вопросы с детства не давали Дараласу покоя, но задавать их наставникам после нескольких попыток он уже не рисковал — был очень жестоко наказан, несмотря на то, что наследный принц Аллиана. С тех пор его высочество размышлял самостоятельно, не делясь ни с кем своими сомнениями. Учителя не могли нахвалиться на него, говоря Другу Леса, что из его старшего сына на глазах растёт гениальный полководец — тактические находки Дараласа были настолько необычны, что опытные военачальники впадали от них в ступор. Не поверив, Керолас II устроил внеплановые учения, отдав принцу один полк из восьми. И принц с этим полком легко разбил остальные семь, хотя командовали ими лучшие полковники. С этого дня Дараласа начали привлекать к разработке реальных военных операций против тёмных. Однако в битву Друг Леса отпустил наследника, только когда ему исполнилось двадцать пять — первое совершеннолетие для эльфа.

Вздохнув, Даралас направился к помосту, на котором установили походный трон отца. Тот говорил, что предстоит ещё какое-то не слишком приятное дело. Но какое? Взрослых тёмных в деревне не осталось, только маленькие дети, даже подростков перебили. Друг Леса указал на низенький стульчик у трона, и принц послушно опустился на него. Керолас ласково потрепал сына по серебристым волосам и негромко сказал:

— Ты истинный перворождённый Дома Лунного Серебра. Это твоя победа, мальчик мой! Я горжусь тобой.

— Я старался! — расплылся в улыбке Даралас — похвала отца многого стоила.

— Сейчас нам нужно сделать ещё кое-что, — по искусанным губам Друга Леса было ясно, что ему сильно не по себе. — Это страшно, но необходимо. Учись принимать тяжёлые решения, сын мой. Повелителю иначе нельзя.

— А что будет?

— Увидишь, — буркнул Керолас, и махнул рукой кому-то. — Начинайте!

Переведя взгляд на деревенскую площадь, Даралас увидел две огромные ямы, заполненные облитыми нефтью дровами. Он растерянно замер, не понимая, что происходит. Зачем всё это? Кто-то бросил в ямы факелы, и над ними взвилось пламя. А затем рейнджеры элитных эльфийских отрядов потащили из домов выживших детей. Принц задохнулся от ужаса, увидев, как капитан Эриланас, которого он до этого дня безмерно уважал, со смехом швырнул в огонь мальчика лет трёх. Над площадью взвился отчаянный детский крик, но вскоре стих. А эльфы бросали и бросали в ямы ребятишек. Одного за другим.

— Отец… — простонал Даралас, вскакивая — Это же дети! Так же нельзя!!!

— Это не дети! — отрезал тот. — Это — тёмное отродье, не имеющее права на жизнь! Так должно, сын мой!

— Отец… — повторил принц, неверяще глядя на безжалостное лицо Кероласа, так похожее на его собственное.

— Сядь и смотри! Не строй из себя невинную девицу!

— Остановите это!

— Сядь, мальчишка! — рявкнул Друг Леса, гневно сверкнув глазами. — Вечером поговорим.

Когда Даралас понял, что отец не собирается останавливать кошмар, в его душе что-то оборвалось. Какая-то чёрная, промозглая пелена закрыла взор, дыхание перехватило — те, кого он любил и уважал, хладнокровно жгли заживо маленьких детей… Да как же это?.. Как они могут?! Всемогущий Свет! Принц захрипел, выхватил меч и рванулся по ступенькам вниз, надеясь спасти хоть кого-нибудь.

— Оглушите его! — как сквозь вату донёсся до него раздражённый голос отца.

Прорваться сквозь стражу Дараласу не удалось, стражники выполнили приказ повелителя, и кто-то ударил принца по затылку рукоятью меча. Он плашмя рухнул на землю, потеряв сознание.

В себя Даралас пришёл на кровати в каком-то доме, не сразу поняв, где он. А затем вспомнил, что случилось… Перед глазами всплыла картина: эльфы, со смехом тащившие детей к огненным ямам. Благородные перворождённые эльфы… Хотелось плакать от отчаяния, но глаза были сухими, только в горле стоял тугой комок, который принц никак не мог проглотить. Всё, во что он верил и чем жил, обрушилось в один миг. Всё оказалось фальшивкой.

— Вижу, очнулся, — донёсся до него голос отца. — Не думал, что ты такой слабак.

— Зачем? — хрипло спросил Даралас. — Зачем всё это?

— Хочешь знать? — насмешливо посмотрел на него Керолас. — Хорошо, расскажу.

— Жду.

— Тёмные строят из себя чистеньких, только обороняются, ни на кого не нападают первыми, и всё больше лордов стран Света сомневаются в необходимости войны с ними. Уже пошли пересуды, что стоит договориться с Лорагом, что нам нечего делить! Мы не можем этого допустить, пойми, сын!

— А при чём здесь дети? — принца трясло.

— При том! — гневно рявкнул Друг Леса. — Нам необходимо спровоцировать тёмных, чтобы они сделали то же самое с несколькими деревнями в Тарнии. Они обязательно захотят отомстить после того, как узнают! А этериэ запишут все их действия в хрустальный шар. После обнародования этой записи ни одна сволочь не посмеет говорить о мире! Я бы с радостью обошёлся без таких мер, но у людей есть свои маги, они легко почуют фальшивку, поэтому всё должно быть по-настоящему. Пойми, иначе нельзя!

— Нельзя? Лжёшь!

Даралас смотрел на эльфа, которого ещё утром считал родным отцом и любил, чьей похвалы ждал больше всего на свете, и не испытывал ничего, кроме гадливости. Керолас заметил эту гадливость в глазах сына, побледнел, вскочил и вышел, бросив на прощание:

— Дурак!

Лёжа на спине, Даралас подводил итоги своей недолгой жизни, понимая, что после случившегося жить ему больше незачем. Раз даже отец таков — незачем! Провокация, значит? И ради этого жестоко убили полторы сотни ребятишек? Не слишком ли? Не-ет, не только в провокации здесь дело — сразу вспомнился весёлый смех рейнджеров, бросающих в огонь детей. Они смеялись! Вот что самое страшное. Смеялись! Значит, это доставляло им удовольствие. Кому такое может доставить удовольствие? Чудовищам. А бороться против чудовищ — долг каждого, кто сам не таков. Что отсюда следует? Только одно. Надо уходить к тёмным, чтобы предупредить их о планах Друга Леса. Да и нельзя допустить, чтобы всё это продолжалось — Даралас успел разработать планы атаки ещё на нескольких участках границы. Ведь рейнджеры и в других деревнях то же самое сотворят…

Приняв решение, принц встал. Комбинезон рейнджера вместе со всем оружием нашёлся рядом, и злая усмешка растянула губы юного эльфа. Идиоты доверчивые! Что ж, они поплатятся и за свою доверчивость, и за свою жестокость. Он шёл умирать, но знал, что до того обязан предупредить тёмных. Раз его народ оказался способным на такое, то это… не его народ. Это просто изуверы, которых необходимо остановить любой ценой.

Принц осторожно выбрался из дома, который охраняли двое стражников — пришлось их задушить, благо в кармане нашлась удавка. Кровавым призраком Даралас скользил сквозь эльфийские порядки, не жалея никого, перерезая встречным глотки исподтишка и чувствуя от этого злорадное удовлетворение. Так вам и надо, убийцы детей! Заслужили! Очень пригодилась подготовка рейнджера, которую Друг Леса заставил в своё время пройти сына. Добравшись до границ лагеря, принц влез на дерево и понёсся вперёд по ветвям, прыгая с ветки на ветку, как лемур из южных джунглей. Найдя первый же дозор тёмных, он сдался. Изумлённые тем, что перебежчиком оказался светлый эльф, да ещё и принц, орки отвели его к своему полковнику. Ему-то Даралас и рассказал обо всём.

— Этот полковник меня ещё и утешал, когда я в истерике бился… — горько сказал эльф, глядя в землю. — Мол, на войне всё бывает, парень, не надо так переживать…

— И он полностью прав, — вздохнул Свамбо. — Не думаю, что все эльфы таковы, как тебе кажется. Ты же не таков? Значит, и другие нормальные есть. Думаю, об убийстве детей вообще мало кто знает.

— Скорее всего, — согласился Даралас. — По древним канонам Вечного Леса, убийство детей даже на войне — преступление, которому нет прощения. За него изгоняют!

— Надо всё хорошо обдумать, а только потом делать выводы. Я…

Кенийца прервал стук копыт, и на площадь ворвался взмыленный местный аналог лошади — только небольшие рога, отсутствие хвоста и чуть более длинные ноги отличали её от земных. В седле сидел тяжело дышащий полуорк. Селяне тут же начали стягиваться вокруг него, возбуждённо переговариваясь — гонец явно принёс важные известия.

— Уходите! — выдохнул полуорк. — Светлые прорвались! Через пять часов будут здесь! Идите на северо-восток, там встретят.

Женщины запричитали, мужчины хмуро переглядывались, сжимая кулаки и гневно сверкая глазами. Да что ж этим проклятым светлым всё неймётся? Лезут и лезут, будто им здесь мёдом намазано! Но селяне быстро взяли себя в руки и начали расходиться по домам — собираться в дорогу. Никто и не подумал оставаться, все знали, что такое инквизиторы и чего от них ждать. На площади задержался только староста, которому надо было распорядиться о сменной лошади для гонца, две девушки и Свамбо с Дараласом.

— Откуда они прорвались? — не выдержал принц.

— Через бастионы Нораг и Тервил, — устало ответил гонец, выпив ковш кваса, поданный ему одной из девушек.

— Проклятье! — выдохнул Даралас. — Это же я им план прорыва и разрабатывал!

— Ты тот самый перебежчик? — насторожился полуорк. — Принц который? Отлично! Тебя-то мне генерал Каргат и поручил найти! Едем!

— А можно мне с вами? — выступил вперёд Свамбо. — Боевой опыт есть.

— Чего ж нет? — пожал плечами гонец. — Нам щас каждый меч на вес золота будет. Подмога только завтра подойдёт, надо продержаться. Эй, староста! Трёх коняшек давай! Быстро! И это, скажи мужикам, нехай, кто хоть чуток воевать умеет, к заставам едут. Оружие, небось, у каждого есть?

— Найдётся, — хмуро буркнул староста. — Знать, плохи наши дела?

— Не знаю! — отмахнулся полуорк. — Но много их, сволочей, слишком много, впятеро больше, чем наших. И как только прорвались мимо чёрных башен? Ума не приложу…

— Я знаю, как, — в глазах Дараласа горела решимость. — И знаю, как их остановить! Душой своей клянусь, что не позволю им больше детишек заживо жечь!

— Знаешь, как остановить?! — изумился полуорк. — Так едем скорее!

Не прошло и нескольких минут, как небольшая кавалькада вырвалась за южную околицу Пьяной Пади и понеслась по дороге в сторону оборонного периметра. Эльфийский принц ехал воевать со своим народом, проклятым и отвергнутым им народом. В его голове билась одна-единственная мысль: убийцам детей нет места среди живых!