"Дмитрий Яшенин. Мушкетер: Кто Вы, шевалье д'Артаньян? " - читать интересную книгу автора

И все-таки они ошибались, подумал шевалье, рассматривая вывеску
трактира. И Старый Маркиз, и Игнатий Корнеич ошибались, утверждая, что во
Франции нет драконов. Уж один-то наверняка имеется. Д'Артаньян усмехнулся,
глядя на вычурно-дефективного Змея Горыныча, которому художник забыл
пририсовать пару голов, то ли пожалев краски, то ли решив, что чудище и без
того получилось ужасное. Однако бравый рыцарь, замахнувшийся на страшилище
мечом, ужаса, похоже, не испытывал, намереваясь лишить ящерообразного
монстра последней головы. Мания величия, помноженная на комплекс собственной
неполноценности, оценил творение французского маляра д'Артаньян, переступая
порог трактира "Дракон и герцог".
Здесь необходимо отметить, что, хоть одежда, снаряжение и вообще весь
внешний облик молодого дворянина говорили о местном его происхождении, мысли
его, случись им быть подслушанными тем или иным образом, вряд ли могли быть
поняты кем-либо в радиусе нескольких сотен лье. Думал он отнюдь не
по-французски и даже не по-гасконски, хотя выговор сразу же выдавал в нем
южанина...
- Слюшай, дарагой! - прямо с порога рявкнул он трактирщику,
расставлявшему винные бутылки на полках. - Пачему гостя не встречаешь, да?
Гидэ твае парижское гостеприимство?! Ай, нехарашо, дарагой! Савсем нехарашо!
Встречай гостя! Нэси мне вина! Шашлык нэси! Сациви, хачапури, все нэси!
Ошеломленный трактирщик, едва не выронивший из. рук очередную бутылку,
отставил ее в сторону и, согнувшись почти пополам, приблизился к гостю,
продолжавшему сотрясать воздух могучим дискантом.
- Простите, господин... - промямлил он, не зная, как обратиться к нему.
- Д'Артаньян, дарагой! Для тебя просто д'Артаньян!
- Простите, господин д'Артаньян. - Трактирщик поклонился едва ли не до
пола. - Вы, видимо, с юга?
- Канечно, дарагой! Канечно, с юга! Откуда же еще, а слюшай, да?! Или у
нас еще и на севере появился второй город Артаньян, да?! - расхохотался
гасконец.
- Нет... не думаю. - Трактирщик, не знавший, откровенно говоря, и
расположения первого-то города с таким названием, угодливо улыбнулся. Он
вообще мало интересовался миром, подобно парижанину, пусть даже и ютящемуся
за городской стеной, считая город на брегах Сены центром мироздания,
единственно достойным внимания местом на свете. - Видите ли, господин
д'Артаньян, - пробормотал он, - я боюсь, у нас есть только вино. Но ни
шашлыка, ни... сациви, ни даже хачапури...
- Даже хачапури нет, дарагой?! - ужаснулся гость, завопив так, что
трактирщик впервые в жизни испытал приступ стыда за бедность своего меню
(которое, кстати сказать, было вовсе не таким уж и бедным). - Ай, нехарашо,
дарагой! Савсем нехарашо, да! Ни одного блюда национальной гасконской кухни
нет! Кто же так гостя встречает, да?! Ты, наверно, кулинарный националист,
да? Не любишь нас, гасконцев, да? Нехарашо, дарагой! Савсем нехарашо! Вот
если бы ты, дарагой, приехал ко мне в гости в високие, красивые гасконские
горы, ми бы забили с тобой барашка! Ми бы сделали с тобой атличный шашлык! А
к нему бы взяли и сациви, и хачапури, и лаваши! И вина бы не забыли взять,
дарагой! Ми бы взяли десять! Нет, двадцать!! Нет, пятьдесят бутылок лучшего
гасконского вина!!! И ми бы с тобой атлично посидели, дарагой! Гость в
доме - радость в доме, дарагой! Вот как у нас в Гаскони гостей умеют
встречать! А ты как гостя встречаешь?!