"Дмитрий Яшенин. Мушкетер: Кто Вы, шевалье д'Артаньян? " - читать интересную книгу автора

многочисленные факелы, укрепленные вдоль стен на высоте в полтора
человеческих роста и помимо прямой, осветительной, функции еще и усердно
коптившие сводчатый потолок своим черным, смоляным чадом.
Миновав несколько дверей, дважды повернув и спустившись по лестнице,
Шурик вместе с обоими провожатыми очутился в просторном помещении,
освещенном, как ни странно, естественным образом через маленькие оконца под
самым высоким потолком. Помимо окон в комнате наличествовал еще десяток
свечей, стоявших на длинном столе, отгораживавшем дальнюю ее часть от входа.
В комнате находились трое мужчин.
Один - в дорогой боярской шубе, с золотыми печатными перстнями на белых
холеных пальцах, хозяин по взгляду, по жестам, по... да по всему - восседал
посередине стола, а за его спиной стояли еще двое. Шурик не успел
рассмотреть их, ибо боярин с первой же секунды завладел его вниманием. И это
было взаимно. Едва лишь переступив порог, юноша ощутил на себе цепкий взгляд
хозяина. Ответив на земной поклон Данилы Петровича небрежным, скорее даже
рассеянным, нежели высокомерным, кивком, он вновь переключил свое внимание
на его молодого спутника, скользя взглядом вверх-вниз по фигуре Шурика и
будто бы о чем-то спрашивая. Безмолвно спрашивая, потому как рот свой
боярский он пока что держал на замке, а никто другой вперед него,
разумеется, вякнуть не смел.
- Этот, что ли? - Боярин соизволил наконец-таки нарушить молчание,
ставшее чрезмерно тяжелым.
Его перст, украшенный массивной золотой печаткой, плавно поднялся в
направлении Шурика.
- Он самый! - Данила Петрович подтолкнул юношу к столу.
Боярин кивнул, неотрывно глядя на Шурика, а потом, не почтив того даже
самым призрачным намеком на приветствие, спросил:
- Ну и где твоя... шпага?
Шурик растерялся, испуганно оглянулся на воеводу, потом сообразил, что
заставлять ждать сановника негоже, и, присев, начал развязывать свой
дорожный узел. Спешка и волнение сыграли с ним злую шутку, заставив
провозиться с тесемками втрое дольше обычного, однако в конце концов они
поддались, и Шурик извлек на свет божий тяжелую боевую шпагу в ножнах.
При виде ее один из людей, стоявших за спиной боярина, подался вперед,
но тут же, повинуясь знаку хозяина, снова отодвинулся в тень. Сам же боярин
протянул руку, властным жестом повелевая Шурику отдать оружие. Ни на секунду
не усомнившись в его праве распоряжаться и приказывать, юноша сделал шаг
вперед и с поклоном положил шпагу на стол. Потом отступил назад, во все
глаза глядя, как сановник взял оружие, взвесил его на ладони и обнажил
клинок. Покинув ножны, яркая, ухоженная, надраенная до серебряного сияния
сталь блеснула в лучах солнца, заглядывающего сквозь маленькие оконца,
примагнитив к себе взгляды всех без исключения людей. Стиснув рукоять
привычной, крепкой рукой, боярин покачал клинок из стороны в сторону, потом
резко взмахнул им, со свистом располосовав воздух, и, довольно хмыкнув,
обернулся к человеку, стоявшему за его спиной и пытавшемуся уже рассмотреть
оружие.
- Посмотри-ка, Игнатий Корнеич, чего это за артефакт басурманский
такой, - сказал он, протягивая ему шпагу.
Купец. Точно купец, подумал Шурик, глядя как тот, кого назвали Игнатием
Корнеичем, молча принял у хозяина шпагу и придирчиво начал осматривать ее со