"Сетаро Ясуока. Дурная компания " - читать интересную книгу автора

всякого энтузиазма, теперь, наоборот, испытал несказанную радость. Создалась
непринужденная атмосфера, казалось, что мы трое - старые закадычные друзья.
Действительно странно: Курата, такой замкнутый, никогда не позволяющий
себе заговорить с человеком, которого видит впервые, держался так, будто уже
давным-давно знаком с Фудзии.
Мы оживленно болтали. Оттого что наконец появился настоящий Фудзии, я
сразу же отошел для Курата на второй план. И мне пришлось изо всех сил
потрудиться, чтобы не потерять расположение Фудзии и в то же время сохранить
у Курата тот облик Комахико, который запечатлен у меня самого. И Фудзии,
чтобы не потерять сразу обоих приятелей, вынужден был болтать без умолку...
Точно сговорившись, мы стали наперебой пускать друг другу пыль в глаза.
Чтобы не дать Курата вырваться вперед, я предложил отправиться за реку.
Мой план, рассчитанный на то, чтобы заставить Курата отступить,
провалился. Он побледнел, но после минуты колебания все-таки согласился...
Подумав, я понял, что он поступил не так уж глупо. С пылом, с каким
действуют на пожаре, нередко попусту растрачивая силы, он без всякого труда
преодолел труднопреодолимое. И я остался без козырей. Честно говоря,
отправляться туда у меня не было никакого желания. Наконец мы добрались до
места и разбрелись в разные стороны - каждый из нас должен был действовать
на свой страх и риск, - и не успел я оглянуться, как меня схватил
бандитского вида полицейский агент в штатском. А я еще собирался показать
Курата, как действует его бывалый друг.
Когда через три часа меня наконец выпустили из полицейской будки и я,
перебежав дорогу, украдкой свернул в темный переулок, кто-то окликнул меня:
- Эй-эй! - Это были Курата и Фудзии. Но радость от встречи с друзьями
тут же испарилась. Оказалось, они, сидя в дешевой придорожной закусочной и
наслаждаясь жареной курицей, больше часа наблюдали за тем, как я унижался
перед полицейскими, как протягивал к ним руки, умоляя не бить меня, когда
они подступили ко мне с кулаками. Они рассказывали о том, что видели,
изобразив на лицах сочувствие и озабоченность.

Фудзии снова уехал в Киото. Но с тех пор я перестал считать Курата
простофилей... Фудзии провел в Токио всего два дня, но он натворил столько,
что другому на это потребовалось бы года два, а то и больше. Он мотался как
угорелый по самым соблазнительным местам, точно человек, задавшийся целью за
одно путешествие объехать все, что только можно, - закусочные, кафе, театры;
прихватив нас с собой, он бродил по своим любимым улицам, будь то близко или
далеко, куда можно было добраться только на такси. Ему не нужна была водка,
чтобы опьянеть. Мы втроем - Комахико посредине - шатались по темным улочкам
в районе Гиндзы и щелкали зажигалками, будто стреляли из пистолетов...
Третий день мы с Курата завершили праздничным гуляньем. Но впечатление,
оставленное Комахико, не только не исчезало, но, наоборот, становилось все
ярче. Теперь в глазах Курата я был не более чем бледной тенью Фудзии, и даже
ту мою проделку с ложкой он считал невыразительным подражанием авантюрам
Фудзии. Сначала мне это было невыносимо. Но со временем мы даже стали
испытывать странную радость, обнаруживая друг у друга черты Комахико. Мы
бродили по улицам, где гуляли с Комахико, заходили в закусочные, в которых
бывали с Комахико, по очереди превращались в Комахико, лидируя попеременно,
как на скачках... Это уж совсем мелочь, но мы даже старались подражать
манере Фудзии держать чашку с кофе. Он никогда не брал ее за ручку, а, зажав