"Уильям Батлер Йейтс. Rosa alchemica " - читать интересную книгу авторапревращались в море пламени, которое смыло и расплавило меня, и я кружился в
этом водовороте, покуда где-то там, в вышине, не раздался голос: "Зеркало треснуло пополам", и другой голос отозвался ему: "Зеркало расколось - вот четыре фрагмента", и голос из самой дальней дали ликующее воскликнул: "Зеркало разбилось на неисчислимое множество осколков"; и тогда множество бледных рук протянулось ко мне, и странные нежные лица склонились надо мной, и голоса - стенание и ласка смешались в них - произносили слова, что забывались, лишь только были сказаны. Я был извлечен из потока пламени и почувствовал, что все мои воспоминания, надежды, мысли, моя воля - все, чем я был, расплавилось; мне казалось, я прохожу сквозь бесчисленные сонмы существ, которые, открылось мне, были больше, чем мысль - каждое облачено в мгновение вечности: в совершенное движение руки в танце, в строфу, скованную ритмом, будто запястье, перехваченное браслетом, в мечту с затуманенным взором и потупленными ве?ками. И когда я миновал эти формы - столь прекрасные, что они пребывали почти за гранью бытия, - исполнившись странного состояния духа, что сродни меланхолии, отягощенный тяжестью множества миров, я вошел в смерть, которая была самой Красотой, и в Одиночество, которое - все множество желаний, длящихся и не ведающих утоления. Все, когда-либо бывшее в мире, казалось, нахлынуло и заполонило мое сердце; отныне я больше не знал тщеты слез, не падал от определенности видения к неопределенности мечты, - я превратился в каплю расплавленного золота, несущуюся с неимоверной скоростью сквозь ночь, усеянную звездами, и все вокруг меня было лишь меланхолическим ликующим стенанием. Я падал, и падал, и падал, а затем стенание было лишь стенанием ветра в дымоходе, и я очнулся - оказалось, я сидел за столом, уронив голову на руки. Алембик все Майкл Робартис смотрел на меня и ждал ответа. "Я пойду за тобой, куда бы ты ни сказал, исполню любое твое повеление - ты показал мне вечность". "Я знал, когда началась буря, что ответ будет именно таким - он нужен тебе же. Предстоящий путь неблизок: нам было велено воздвигнуть храм на границе, разделяющей чистое множество волн и нечистое множество людей". III Я не проронил ни слова, покуда мы пробирались безлюдными улицами: опустошенное сознание безмолвствовало, привычные мысли, привычный поток восприятия - все это куда-то исчезло; казалось, некая сила вырвала меня из мира определенности и голым выбросила посреди безбрежного океана. В иные моменты мне казалось, что видение готово вернуться вновь, я почти припоминал открывшееся мне, и меня охватывал экстатический восторг - был то восторг радости или скорби, преступления или подвига, удачи или несчастья - не знаю; или же из глубин сознания всплывали, заставляя чаще биться сердце, надежды и страхи, желания и порывы, совершенно чуждые мне в обычной, уютно-размеренной, пропитанной осторожностью жизни; но тут я вдруг пробуждался, содрогаясь при мысли, что совершенно непостижимое существо проникает в мой разум. Немало дней потребовалось, прежде чем чувство это прошло окончательно, но даже сейчас, когда я обрел прибежище в единственной строгой вере, я с глубочайшей терпимостью отношусь к людям, чье "я" - неопределенно-размыто, - к тем, что вьются в усыпальницах и капищах, где странные секты справляют свои темные обряды, - ведь мне тоже довелось испытать на себе, как казавшиеся незыблемыми принципы и привычки отступают и |
|
|