"Алексей Кузьмич Югов. Шатровы (Роман)" - читать интересную книгу автора

голосом - голосом вдруг осознанной силы и уверенности:
- А нам дальше-то и так понятно: не наша война - она и есть не наша.
А окопник, наш брат, он-таки скажет свое слово! Читай дале, отрок! А то,
вишь, Ефросинье Филипповне нашей не терпится!..
Он произносит эти слова, весело глянув на солдатку.
Володя дочитывает письмо:
- "Дорогая моя супруга Фрося! Все ли с Вами благополучно? Уж который
раз вижу я такой сон: будто я домой прибыл, и детки подходят ко мне. А
тебя я зову, и ты не идешь ко мне. Из боев кровавых не выходим, Фрося. Не
последнее ли это мое письмо? Миру скоро не ждите. Самый разгар войны. И
не верьте! Как вздумаю о вас, так сердце коробом и поведет. Постоял бы
хоть под окошечком у вас - посмотрел...
А письмо Ваше, что Настенькиной рукою писано, завсегда ношу при
себе, против сердца. А сперва, по конверту, не догадался, что это ее,
птенчика нашего, рученька старалась-выводила. А как распечатал - тогда
только понял. И вот смотрю, шевелю губами, а голосу не стало: слезами
перехватило. А товарищи мне: "Что с тобой, что с тобой? Дома ладно ли
все?" А я только рукой мотнул и отдаю письмо: нате, мол, читайте. Они мне
и прочитали... Фрося, терпи, не одна ты маешься! Дорогая Фросень..." Но
осталось недописанным ласковое, из-под самого сердца солдатского
вырвавшееся имечко, и даже призачеркнуто. А вместо него - снова
сурово-супружеское, по имени и по отчеству: "Уважаемая наша супруга,
Ефросиния Филипповна! Настоящим прошу я Вас и приказываю своей нерушимой
супружеской властью. У нас ходят слухи, что и в наши деревни пригонят
пленных австрийцев: в работники к солдаткам. И якобы находятся такие
солдатки. Но ведь это есть наши враги, только в плен забратые. Они нас
убивают - каждодневно и беспощадно, а мы их обязаны убивать - за веру,
царя и отечество, потому - война! А солдатки эти, некоторые, берут их к
себе и говорят, что он будет работать на ее хозяйстве, и пахать, и
сеять..."
Тут кое-кто из стоявших поблизости мужиков не приминул отозваться на
эти слова грубовато-горестной шуткой:
- Вот-вот, он тебе вспашет и засеет!
- А урожай Митрий твой станет собирать, как с войны придет!
У Ефросиньи зарделись яблоки-щеки, сверкнула на мужиков глазами:
- Ой, да будет вам, бесстыдники бородатые! Хоть бы их постыдились! -
Она кивает на Володю. - Читай, Володенька, читай, не обращай ты на них
внимания, на дураков старых!
Но как раз в это время к возу протолкалась шатровская горничная
Дуняша, высокая, смуглая и худая, похожая на цыганку. Она запыхалась от
бега.
- Ой, Володенька, а я-то ищу тебя везде, прямо с ног сбилась!
Опять - на возах? Да еще и босой, да и беспоясый! Мамаша за вами послала.
Идите скорее - переодевайтесь: гости едут!


Они долго и молча глядели вслед убегавшему мальчугану. А затем
начался разговор о нем.
- Чудной он у них какой-то: не скажешь, что шатровский!
- Пошто так? Обличье сразу показывает, что шатровский.