"Карл Густав Юнг. Современный миф (1958) " - читать интересную книгу автора

зависимостью от отмеченных мною неизвестных сил - как бы они ни назывались;
но он старается поскорее отвлечься от них как от угрожающего препятствия.
Пока все идет с виду хорошо, такое отношение может даже принести пользу; но
дела редко приобретают наилучший оборот, особенно в наши дни, когда несмотря
на эйфорию и оптимизм мы отчетливо ощущаем конвульсии, сотрясающие глубинные
основы человеческого существования. Наша рассказчица, конечно, не
единственная из тех, кто испытывает смутную тревогу. В ее сне выражается
коллективная потребность, всеобщий призыв спуститься на землю и не
стремиться обратно, пока "паук" не вознесет ввысь тех, кто остался внизу.
Ведь пока сознанием управляет функционализм, компенсирующий его символ
целостности, не расчлененной на отдельные функции, остается достоянием
бессознательного. Как мы уже говорили, этот символ представлен здесь образом
летающего паука, который единственный способен "вознести ввысь"
односторонность и фрагментарность сознания. Для совершения этого творческого
акта недостаточно одного лишь осознанного желания. Чтобы проиллюстрировать
данное обстоятельство, сон избирает символ молитвы. Поскольку согласно
концепции, восходящей к апостолу Павлу, мы в действительности не можем знать
того, о чем молимся, молитва представляет собой не более чем "воздыхание"1,
выражающее нашу слабость и наше бессилие. Все происходит так, как если бы
посредством некоего "намека" человеку был дан совет компенсировать суеверную
преданность собственной воле и могуществу.
Одновременно осуществляется возврат религиозного представления к давно
забытому уровню зооморфных образов, символизирующих высшее могущество (к
таким

1) Ср.: "...мы не знаем, о чем молиться, как должно, но Сам Дух
ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными" - Послание к Римлянам, 8,
26.
образам, персонифицирующим "Спасителя", относились имея, обезьяна, заяц и
др.). Правда, нам хорошо известны "Агнец Божий" и "голубь" Святого Духа, но
эти христианские символы имеют ныне лишь метафорический смысл. В
противоположность им - и это следует особо подчеркнуть - животные,
встречающиеся в онирической символике, намекают на инстинктивные процессы,
которые играют решающую роль в животном мире, детерминируя все течение
жизни.
В повседневной жизни человеку инстинкт вроде бы ни к чему - особенно
если этот человек убежден во всесилии своей воли. При таком образе мыслей он
пренебрегает значением инстинкта, всячески стремится его обесценить и при
этом не подозревает, насколько разрыв с миром инстинктов опасен для самой
его жизни. Вот почему сны, специально выделяя инстинктивный аспект,
стремятся заполнить смертельно опасную брешь между способами и результатами
нашей адаптации. Отклонения инстинкта проявляются в виде аффектов, которые в
снах могут найти свое выражение и воплощение в образах животных. Вот почему
"неконтролируемые аффекты" с полным правом считаются примитивными и грубыми;
они низводят человека до уровня животного, следовательно, их следует
всячески избегать. Но избежать их можно только посредством вытеснения, то
есть, иначе говоря, посредством ограничения сознания, его изоляции и
расщепления; на деле мы не способны поколебать их подавляющего воздействия.
Даже не оставляя следов в сознании, они продолжают действовать исподволь. В
худшем случае они найдут выход в форме невроза или бессознательной цепочки