"Зиновий Юрьев. Кукла в бидоне" - читать интересную книгу автора

- А бидон при чем же? - спросил он.
- Целы бидон... С Рахимом счытали, тры раз счытали. Тысяч и пятдесят
две облыгаций, всэ такой же...
"Десять тысяч пятьсот двадцать рублей. Ну, может быть, чуть меньше.
Какой-то процент при покупке касса удерживает... А могут быть еще и
выигрыши... Почему другим всегда везет, а мне никогда? - с горечью подумал
Иван Александрович. - Зачем, например, этому темному человеку столько денег?
Что он с ними будет делать?"
- Хозян, - снова пропел узбек, - боимс мы. "Откуда взал..." Домой брат
боимс... "Откуда взал..." Все там друг друг знайт... - Человек шумно набрал
воздух в легкие, словно собирался нырнуть, и вдруг выпалил: - Купи, хозян,
за половин отдадым.
Теперь Ивану Александровичу было уже не только жарко - стало трудно
дышать, и он, оттянув галстук, расстегнул верхнюю пуговичку воротничка.
Пачки, обхваченные аптекарскими резинками, часть красными, часть черными,
разделились на две кучки... Половину ведь возьмет Пашка, сукин сын, будто и
так ему мало... Всего на пять - значит, тысячи две с половиной чистыми...
Придется снять с книжки, разрушить срочный вклад. Да черт с ними, с этими
процентами...
Иван Александрович быстро взглянул на Польских, тот на него и покачал
головой:
- Сначала нужно проверить, не фальшивые ли, еще влипнешь в историю.
- На, - обиженно сказал узбек, - несы, - и протянул Павлу Антоновичу
несколько измятых облигаций.
- Сходи, Паша, - быстро сказал Иван Александрович, - сходи, а я
подожду.
- Иды, а я пойду за Рахим, бидон прынесем.
Узбек, не оглядываясь, перешел улицу и исчез в переулке. Иван
Александрович, забыв о том, что машина грязная, оперся о крыло "Волги" и
закурил в третий раз за полчаса.
"А почему, собственно говоря, - возбужденно думал он, и мысли его были
какими-то торопливыми, разгоряченными, - почему Пашка должен получить
половину? Ему-то за что такое везение? Да и человек этот все время обращался
ко мне: "Хозян..." Если бы мне не половину, а, скажем, две трети, тогда
чистых было бы тысячи три с половиной. Три с половиной заплатить, а семь
получить... Стало бы семь с половиной. Это уже деньги".
Иван Александрович почему-то вспомнил, как однажды беседовал с
начинающим литератором, по сценарию которого ему предстояло ставить фильм.
Парень был щупленький, чернявый такой. Сморчок, в первый раз на студии. И в
глазах его Иван Александрович читал такое бесконечное к себе почтение, такую
готовность угодить, сделать все, лишь бы сценарий был поставлен, что
почувствовал даже некоторую симпатию к нему.
Иван Александрович пригласил его к себе домой, усадил в глубокое
кресло, в котором сморчок почти бесследно исчез, и важно сказал:
- Вы понимаете, молодой человек, что в процессе работы я фактически
буду вашим соавтором, хотя мне совершенно не хочется отнимать у вас... -
Иван Александрович тонко улыбнулся и сделал паузу, - отнимать у вас славу.
Сморчок с трудом выплыл из кресельной глубины и дрожащим голосом
сказал:
- О, спасибо, Иван Александрович! Вы и представить себе не можете, как