"Виталий Забирко. Право приказа" - читать интересную книгу автора

Шеман спас всех пассажиров "Градиента", Но заставить его это сделать не имел
права никто. Потому что это подвиг, а на подвиг люди идут сами, жертвуя
собой по зову своей души. Приказать же мальчишке... Я не знаю, как там
считали в двадцатом веке, но это - убийство! Неожиданно мне в голову пришла
мысль: а смог бы я, если бы умел управлять ботом, сделать то, что сделал
капитан "Градиента"?
И не сумел ответить.
Сказать: "Да! Я готов на подвиг!" - это слишком просто. Это пустой звук,
за которым ничего нет, если впереди - жизнь.
Так я и просидел в кресле пилота, пока не прибыли спасатели. К счастью,
это оказался не крейсер Нордвика, а другой, находившийся в этот момент ближе
к нашему сектору. К счастью, потому что я не хотел, просто уже физически не
мог оставаться на лайнере, а к Нордвику, если бы это был его крейсер,
обращаться с просьбой доставить меня назад на нашу станцию не хотел.
Первое время, пока крейсер ПСС швартовался к "Градиенту", брал его на
буксир и десантировал ремонтников к двигательному отсеку, я не вмешивался в
их переговоры между собой. Но когда их работа вошла в спокойное русло и
количество приказов и переговоров в эфире упало, я вызвал их капитана и,
отрекомендовавшись, попросил помочь мне вернуться на станцию.
- Так в чем дело? - не очень любезно осведомился капитан. - Берите
спасательную шлюпку и летите.
- Я не умею управлять шлюпкой.
- В таком случае сидите и ждите. В настоящий момент у меня нет людей для
вашей доставки на станцию.
Я начал было ему снова объяснять, кто я такой и как здесь оказался, но он
резко оборвал меня, попросив не засорять эфир.
- Если ты не возражаешь, Иржик, - вдруг раздался голос за спиной, - то
это могу сделать я.
Я обернулся. У стены стоял Нордвик и смотрел на меня усталыми, больными
глазами. Не знаю, да и никогда не смог бы объяснить, почему я кивнул.
Спасательная шлюпка, хоть и была всего раза в два больше "мухолова", в
середине оказалась довольно просторной. Впрочем, оно и понятно - ей не нужен
такой мощный двигатель, как у бота. Я подождал, пока Нордвик усядется в
пилотское кресло, и сел на жесткое откидное сиденье, у самого выхода.
Почему-то я ждал, что он заговорит со мной, попытается как-то оправдаться
- Но весь путь до станции он молчал и не смотрел в мою сторону. И когда мы
спустились на причал станции и я вышел из шлюпки, он продолжал неподвижно
сидеть в кресле, даже не проводив меня взглядом.
У входа на причал станции меня ждали возбужденные ребята. Наверное, у них
была ко мне масса вопросов, но никто их не задал. Все молча смотрели на
меня. Не знаю, что на них произвело большее впечатление - то ли выражение
моего лица, то ли синяк. Впрочем, делиться своими впечатлениями у меня тоже
не было желания.
- Где Шеланов? - спросил я.
- В медотсеке, - ответил кто-то.
Я кивнул и, пройдя сквозь толпу, зашагал по коридору в сторону мед
отсека. Ребята меня поняли, и никто за мной не последовал.
В медотсеке было трое: Шеланов, Гидас и Долли Брайен - врач станции.
Гидас лежал на выдвинутой из стены койке. На его голове блестит шлем
психотерапии, а над грудью, свешиваясь с потолка на штанге хромированного