"Николай Алексеевич Задонский. Донская либерия " - читать интересную книгу автора

казаки из беглых холопов, отличался свободолюбием, принимал участие во всех
донских смутах, ходил шарпальничать на Волгу со Степаном Разиным и до конца
дней своих оставался истым разинцем. Прозвище "Булавин", как говорили,
получил отец потому, что, будучи при Разине, хранил его атаманскую булаву.
Может быть, желая почтить память любимого атамана, а может быть, и всерьез,
покойный отец утверждал, будто Кондрат появился на свет 6 июня 1671 года, в
день, когда в Москве на Красной площади сложил свою буйную головушку батюшка
Степан Тимофеевич.
Бесконечные разговоры о Разине, его походах и удачах, слышанные в
детстве, глубоко запали в душу впечатлительного мальчика. Игры со
сверстниками носили отпечаток легендарных рассказов. Кондрат с ранних лет
атаманствовал и рубил головы боярам или, собрав станичных казачат,
отправлялся с ними в степь, где разрывали курганы в поисках клада. А
позднее, когда сверстники подросли, не раз гонялись они во главе с Кондратом
за татарскими и ногайскими разведчиками, выискивавшими близ казачьих станиц
легкую добычу.
Сейчас, лежа на полатях, вспоминая о своем детстве, Кондрат невольно, в
который уже раз, возвращался к мысли о том, что, возможно, отцовские слова о
дне его рождения имеют некое пророческое значение. Кондрат не чуждался
суеверий. А в том, что теперь на Дону затевалось, ощущалось что-то грозное,
тревожное...
Донские казаки, и он, Кондрат, в их числе, хотели сделать окорот
слишком чувствительным посягательствам Москвы на старые казацкие права и
вольности, прекратить всем немилый сыск и жить по-прежнему. При этом
учитывалось напряженное положение в стране, вызванное продолжавшейся войной
со шведами. Вся русская армия была на границах. Карательных войск для
посылки на Дон собрать царю негде. Обострять отношения с донским казачеством
московскому правительству невыгодно. Следовательно, строгого возмездия за
нападение на сыскной охряд Долгорукого ожидать нельзя, все ограничится
обычной длительной перепиской посольского приказа с войсковой старши?ной.
Так успокоительно размышляли все казаки.
Однако Кондрат знал, что московское правительство возглавляется сейчас
энергичным, умным царем Петром. Кондрат видел его под Азовом, видел, как
Петр, огромный и суровый, засучив рукава, помогал солдатам разгружать
корабли, как потом, под огнем турецких пушек, хладнокровно распоряжался
боем, не выпуская изо рта трубки.
Петр не чета прежним слабовольным боярским царям, его вокруг пальца не
обведешь. Кто знает, что он предпримет, узнав о нападении на сыскной отряд?
Дело может иметь самые непредвиденные последствия...
Кондрат сознавал это и все же от принятого решения отказываться не
собирался. Отстаивая долгие годы права донского казачества на бахмутские
промыслы и угодья, Кондрат сдружился с верховым и голутвенным людом,
составлявшим самую верную его опору. Разве мог он оставаться безучастным к
сыскным неистовствам, которым подвергались сейчас голутвенные?
А в Черкасске старый дружок Илья Зерщиков открыл, что помимо сыска
беглых царь приказал Долгорукому произвести строгий розыск по жалобе
изюмского полковника Шидловского, бахмутские промыслы и угодья у донских
казаков описать и найти виновников, посадивших в прошлом году под караул
дьяка Алексея Горчакова. И этот настырный поганый дьяк по царскому указу
снова сейчас едет на Бахмут, чтоб старую вражду между изюмцами и донскими