"Павел Загребельный. Первомост (Исторический роман о Киевской Руси) [И]" - читать интересную книгу автора

Человек остановился перед мостом в дождливый осенний день, не
торопился на ту сторону, в Киев, увидел корчму, поставленную перед мостом
напротив часовенки со святым Николаем, отряхнулся, будто гусак, от дождя и
торопливо направился в ту добрую хоромину, где льют, да пьют, да еще раз
наливают. Одет он был в непонятную одежду (ибо, в самом деле, может ли
быть понятным промокшее насквозь), но бросался в глаза своей осанкой.
Высокий и согнутый, будто клюка для дерганья соломы, он напоминал черта из
ада, который питается одной смолой, а от смолы известно какая пожива:
только слипаются кишки, да и все. Именно такой слиплостью во всей фигуре и
отличался этот человек, да еще костистостью и колючестью, хотя и прикрывал
свои мослы широкой греческой хламидой, из-под которой снизу выглядывали
довольно поношенные, некогда, видно, дорогие штаны, с которыми никак не
согласовывалась обувка: что-то вконец изодранное, тут обрывок кожи, там
лыко. Лицо его обросло пепельно-серой бородой, усы похожи были на усы
Воеводы Мостовика; волосы торчали клочьями, будто человека стригли на
скорую руку огромными ножницами: там отхватили, тут оторвали, там
отрезали, тут оставили. И прикрывались эти свежесостриженные клочья
стареньким клобучком, то ли монашеским, то ли поповским, а возможно, и у
незадачливых чертиков тоже были такие же клобучки - кто же об этом знает?
Однако пришелец, видимо, и не хотел, чтобы над его клобучком люди сушили
головы, - перешагнув порог корчмы, он сразу же сорвал его с головы и
швырнул куда-то в угол, а сам поплелся туда, где горело пламя и что-то
жарилось, где полыхало и шипело.
Корчмарем мостищанским Воевода поставил Штима, человека острого на
язык и в добром здравии, чтобы мог, ежели понадобится, дать по зубам кому
следует или вытолкать взашей перепившегося; еще был Штим в меру веселым
человеком, ибо трудно оставаться мрачным среди вечного веселья этого
маленького мира. Потому-то, увидев странного бродягу, Штим насмешливо
бросил ему навстречу:
- Что это за стрижак прибился к нам?
Все, кто был в корчме, посмотрели на нового гостя, все, видно,
отметили меткое слово Штима, потому что в дальнейшем за ним и закрепилось
имя Стрижак, да он и не пробовал называть себя как-нибудь иначе.
На этот раз Стрижак не смутился, отфыркиваясь так, будто только что
вынырнул из воды, направился к стойке, за которой распоряжался Штим, и
красивым, сочным басом попросил:
- А налей-ка, чадо возлюбленное, какой-нибудь бесовской отравы.
И сверкнул между толстыми пальцами золотым грошом, но не дал его
корчмарю, а лишь показал так, ради хвастовства.
Штим принадлежал к людям, сочетающим в себе множество качеств, среди
которых не последнее - склонность ко всему, что блестит. Он не стал ждать,
пока его попросят еще раз, умело нацедил в деревянную чашу зеленоватого
питья, поставил на огонь сочный кусок мяса и принялся скрести пятерней в
своей взлохмаченной голове.
- Ты что чешешься, недотепа? - гаркнул пришелец, мгновенно сообразив,
что мясо жарится для него в надежде на хорошую плату.
- А тебе что? - ощерился Штим. - Может, хотелось, чтобы я чесал
где-нибудь в другом месте? Голова - еще не самое паскудное место у
человека.