"Павел Загребельный. Первомост (Исторический роман о Киевской Руси) [И]" - читать интересную книгу автора

должен был соединять путем надежным и постоянно действующим Киев с землями
близлежащими, как Переяславская, и отдаленными, как Рязанская,
Ростово-Суздальская и все остальные. Он представлялся Мономаху не просто
твердой дорогой через Днепр к землям по ту сторону реки, - он должен был
бы стать как бы связью между землями, собирающим сооружением - подобно
собору, который служит единению людских душ в единой вере, хотя, по правде
говоря, отдельных людей до конца соединить не удается никогда, это
Мономаху также открылось еще в те времена, когда он, исполненный
непоколебимой веры в самое святое, изо всех сил старался побратать всех
русских князей, созывал их к этим днепровским берегам на съезды и князья
заключали братские договоры, давали обещания в дружбе и в любви, целовали
крест, а потом один выкалывал глаза другому, тот захватывал города и земли
своего соседа, третий звал на помощь иноземного владетеля, дабы разбить
единоплеменников, а еще один, словно пес приблудный, только и выжидал
минуты, чтобы укусить кого-нибудь, чтобы отхватить для себя кусок...
Мономах убедился, что соединить отдельных людей, в особенности же
князей, трудно, а то и просто невозможно вовсе, но верил в возможность
объединения целых земель, и вот мост должен был служить киевскому князю
для этой высокой и святой цели, хотя проникнуть взором в это
государственное его предназначение не дано было никому, кроме, быть может,
самого Мономаха, однако от этого важность моста не уменьшалась, ибо разве
же не скрывают воды свою глубину перед взглядом непосвященным, открывая
ему лишь свою равнодушную поверхность?
Ни сам мост, как существо неживое, ни те люди, которые сознательно
или невольно стали его стражами и слугами, хотя и выполняли, опять-таки
невольно и стихийно, свое целеназначение, не умели проникнуться сознанием
государственности, а если могли, то князь все равно не стал бы с ними
обсуждать каждый раз новые и, быть может, неожиданные потребности
державные, - для этого нужна была направляющая сила возле моста, частица
княжеской воли и силы, лицо доверенное и уполномоченное, исполнитель и
властелин одновременно, всячески зависимый от великого князя и покорный и,
как это ни странно, самостоятельный во всех повседневных поступках, то
есть, проще говоря, зависимый вообще и самостоятельный в частности.
Так возникает в Мостище Воевода, который называется - подобно всему
тому, что на мосту и возле него, - Воевода Мостовик.


Воевода Мостовик возникает словно бы сам по себе, даже не назначенный
великим князем киевским; неизвестно, был ли он здесь с первого дня
завершения строительства моста, или появился вместе с первыми строителями
невиданного сооружения, или прислан он несколько позже, когда по мосту уже
шли и ехали, или же сам Мономах позаботился об этой должности, или
возникла она во всей своей мрачной сути чуточку позже, во время сидения на
Киевском столе другого князя, да и вообще трудно утверждать с
определенностью, что Мостовик порожден был волей и вымыслом великого
князя, - а возможно, рожден он был потребностью, необходимость была его
матерью и он пришел на свет, подобно дикому зверю, который должен был
пожирать покорных ланей, чрезмерно расточительно расплодившихся на земле
по воле слишком доброго и беззаботного первого бога-творца.
Исключительность положения Воеводы Мостовика обусловливалась тем, что