"Валерий Замыслов. Огнем и мечем ("Иван Болотников" #2) " - читать интересную книгу автора

- Однако и надежда есть, православные. Идет и другая молва. Чу, жив
царевич Дмитрий.
- Да возможно ли оное, дед?! - перекрестился Семейка.
- Уберег, чу, господь Дмитрия, спас его от Бориса. Убивцы ко царевицу
ночью явились, но мать подменила Дмитрия. Замест его сына попа в опочивальню
положила. Тот и ликом-то весь в царевича, его и зарезали Борискины слуги.
Дмитрия же увезли в места укромные. Жил-де он в святой обители, в краях
полунощных. А ныне в лета вошел. Объявиться бы народу, да неможно: Борис на
троне. Сошел пока Дмитрий в Польшу.
Селяне в себя не придут: вот уж весть так весть!
А странник горячо изрекал:
- Войско собирает Дмитрий. Скоро, чу, на Руси появится.

Селяне вышли к Яузе, стали на пригорке. У Никитки заблестели глаза. Вот
она, Москва-матушка! Могучий величавый Кремль с высокими башнями, золоченые
маковки церквей и соборов, нарядные боярские терема. А что за чудо-крепости
опоясывают Кремль!
- То стена Великого Посада, - тыча перстом, поясняет пареньку Афоня. -
А то Белый город. Глянь, какие башни. Крепость сию знатный мастер Федор Конь
возводил... А перед нами - Скородом, либо же Деревянный город. В нем боле
тридцати башен. Поставили Скородом, почитай, за один год.
- А сколь садов, сколь мельниц! - зачарованно воскликнул Никитка.
- Велика Белокаменная, - кивнул Афоня. - Одних храмов, сказывают, сорок
сороков.
- А благовест заупокойный, - перекрестился Карпушка.
Колокола кремлевских и слободских звонниц гудели тоскливо и заунывно.
Побрели к Скородому - мощной деревянной крепости на высоком земляном валу.
Перед валом - глубокий водяной ров. Бревенчатая стена в три добрых сажени. В
стене тридцать четыре стрельни с проездными воротами и около сотни глухих
башен; стрельни нарядные, в четыре угла, обшитые тесом. На стенах и башнях
грозно поблескивают бронзовые пушки.
У Яузских ворот стояли стрельцы с бердышами; разморило на солнышке,
скучно зевали.
- По какой нужде, милочки? - спросил один из служилых.
- За царевой милостью, батюшка, - отвечал Семейка. - Оголодали в
деревеньке.
- А-а, - кисло протянул стрелец. - И на Москве не слаще. Без мужичья
тошно. И чё прётесь?
Лицо стрельца стало злым, но в ворота пропустил. Селяне зашагали
Яузской слободой. А заунывный благовест все плыл и плыл, мытарил душу.
Из узкого кривого переулка выехали встречу три подводы. На подводах
сидели возницы в смирной* одеже. Из-под рогож торчали босые ступни. Селяне
перекрестились.
______________
* Смирная - траурная, черная.

- На погост, - вздохнул Семейка. - Однако ж без родичей.
- То божедомы из Марьиной рощи, - догадался Афоня, не раз бывавший и
живший в Москве. - В Убогий дом покойничков повезли... А вон, глянь, еще
подвода... Еще! Да что же это, господи!