"Валерий Замыслов. Огнем и мечем ("Иван Болотников" #2) " - читать интересную книгу автора - Однако и надежда есть, православные. Идет и другая молва. Чу, жив
царевич Дмитрий. - Да возможно ли оное, дед?! - перекрестился Семейка. - Уберег, чу, господь Дмитрия, спас его от Бориса. Убивцы ко царевицу ночью явились, но мать подменила Дмитрия. Замест его сына попа в опочивальню положила. Тот и ликом-то весь в царевича, его и зарезали Борискины слуги. Дмитрия же увезли в места укромные. Жил-де он в святой обители, в краях полунощных. А ныне в лета вошел. Объявиться бы народу, да неможно: Борис на троне. Сошел пока Дмитрий в Польшу. Селяне в себя не придут: вот уж весть так весть! А странник горячо изрекал: - Войско собирает Дмитрий. Скоро, чу, на Руси появится. Селяне вышли к Яузе, стали на пригорке. У Никитки заблестели глаза. Вот она, Москва-матушка! Могучий величавый Кремль с высокими башнями, золоченые маковки церквей и соборов, нарядные боярские терема. А что за чудо-крепости опоясывают Кремль! - То стена Великого Посада, - тыча перстом, поясняет пареньку Афоня. - А то Белый город. Глянь, какие башни. Крепость сию знатный мастер Федор Конь возводил... А перед нами - Скородом, либо же Деревянный город. В нем боле тридцати башен. Поставили Скородом, почитай, за один год. - А сколь садов, сколь мельниц! - зачарованно воскликнул Никитка. - Велика Белокаменная, - кивнул Афоня. - Одних храмов, сказывают, сорок сороков. - А благовест заупокойный, - перекрестился Карпушка. Побрели к Скородому - мощной деревянной крепости на высоком земляном валу. Перед валом - глубокий водяной ров. Бревенчатая стена в три добрых сажени. В стене тридцать четыре стрельни с проездными воротами и около сотни глухих башен; стрельни нарядные, в четыре угла, обшитые тесом. На стенах и башнях грозно поблескивают бронзовые пушки. У Яузских ворот стояли стрельцы с бердышами; разморило на солнышке, скучно зевали. - По какой нужде, милочки? - спросил один из служилых. - За царевой милостью, батюшка, - отвечал Семейка. - Оголодали в деревеньке. - А-а, - кисло протянул стрелец. - И на Москве не слаще. Без мужичья тошно. И чё прётесь? Лицо стрельца стало злым, но в ворота пропустил. Селяне зашагали Яузской слободой. А заунывный благовест все плыл и плыл, мытарил душу. Из узкого кривого переулка выехали встречу три подводы. На подводах сидели возницы в смирной* одеже. Из-под рогож торчали босые ступни. Селяне перекрестились. ______________ * Смирная - траурная, черная. - На погост, - вздохнул Семейка. - Однако ж без родичей. - То божедомы из Марьиной рощи, - догадался Афоня, не раз бывавший и живший в Москве. - В Убогий дом покойничков повезли... А вон, глянь, еще подвода... Еще! Да что же это, господи! |
|
|