"Герман Леонидович Занадворов. Колыбельная, Молитва, Сливки, Была весна, Дума о Калашникове, Увертюра (Рассказы) " - читать интересную книгу автора

Она не успела ни понять, ни испугаться. Так и повисла с удивленными
глазами.
Была весна
Не знаю, как звали его и ее. Не знаю, были ли они мужем и женой, или
связала их фронтовая любовь. О них очень мало узнали мои односельчане, еще
меньше - жандармы.
Они были из одного партизанского отряда. Оба молоды. И это было весной.
Накануне в ближайшей дубраве просвирепствовал бой. Партизаны, прорвав
кольцо немцев, ушли далеко на запад. Через сутки под вечер двое появились в
сельском медпункте.
Высокий парень в заскорузлой шинели родного серого цвета нес на руках
девушку. Ее бескровное лицо было запрокинуто. Правый рукав фуфайки с
вылинявшим красным крестом болтался пустой.
В тот тревожный день в амбулатории одиночествовал только старик
фельдшер. Звали его селяне Старый Терень. Фельдшер, свободный от больных,
гладил ветхие, который раз стиранные бинты.
Парень вошел, ничего не сказав, положил девушку на клеенчатый диван.
Старик поднялся со стула. Костистый, сутулый. Он тоже молчал. Только
смотрел, словно не веря. Глубокие морщины, в первую минуту стянувшиеся на
лбу в тугой жгут, медленно разглаживались. Слушая, как разгорался, потом
глох в отдалении бой, Терень ждал, что к нему, может, принесут мальчишку,
из-за любопытства попавшего под шальную пулю, или полицая, немца, наконец.
Партизан он не ждал. За помощь им грозила публичная казнь.
Партизан он не видел прежде. Но, глядя на молодое лицо парня - в поту и
мазках грязи, белесое, простое, похожее на будто уже виденное, старик
понимал: это не полицаи, не немцы. Это - свои.
Парень облизнул обветренные губы. Сказал хрипло:
- Мы отстали от своих, товарищ врач! Она ранена в грудь. Сделайте, что
надо.
Слово "товарищ" взволновало старика. Он замешкался с ответом. Тот,
должно быть, по-своему объяснил промедление.
- Не бойтесь. Мы скоро уйдем.
Фельдшер, чтобы вернуть спокойствие, долго мыл руки.
Под повязкой из платков и индивидуальных пакетов, обмотанной вокруг
груди девушки, вскрылась рваная рана, полная кровянистых сгустков. Чем
дольше проходил осмотр, тем мрачнее становился старик. Он понял: положение
раненой серьезно. Понял еще: чем бы это ему ни грозило - он не отпустит
девушку из больницы. Он разогнулся. Перевел взгляд на партизана.
- Дело неважно, молодой человек. К сожалению, неважно. Боюсь, задето
легкое. Ей нужен абсолютный покой.
По лицу парня пробежала тень, похожая на испуг... Он сказал тихо:
- Я должен ее забрать. Понимаете?
- Понимаю, но нельзя.
Негаданный гость шагнул к фельдшеру. Их лица сблизились.
- Вы знаете, что будет, если ее захватят?
Терень ответил, как мог, спокойно:
- Зачем же захватят. Она ранена и женщина. И все попрятались сейчас.
Куда б вы ее забрали, юноша? В лес? С такой-то раной?
Двое мужчин говорили шепотом. Девушка не подымала век. Не то все еще не
пришла в себя, не то уснула.