"Василий Зеньковский. Пять месяцев у власти (15 мая -19 октября 1918 г.)" - читать интересную книгу автора

Приглядываясь ближе к украинской интеллигенции, я чувствовал как хмель
революции все более кружит их го ловы. В сущности, в музыке революции
генерал-басом звучит мелодия "все позволено" - и нет ничего невозможного,
чего бы нельзя было по крайней мере затеять. Прожектерство - эта
хлестаковщина всякой революции - бурлило в украинских головах, воображение,
которым вообще очень богата украинская душа, разливалось выше меры.
Политическая психология украинских деятелей - это мне было ясно уже тогда -
лишена вообще основной силы в политике - реализма, трезвого и делового
подхода к своим собственным идеям, выдержки и хладнокровия. Вчерашние
"подпольцы", а сегодняшние властители, эти украинские политики, начиная от
самого "батька" М. С. Грушевского, не отдавали себе никакого отчета в
реальном положении вещей. Даже такой спокойный, в силу уже одной своей
культурности выдержанный человек, как Дорошенко, с которым я часто
пикировался в Совете Министров по вопросам иностранной политики, поражал
меня тем, что все его мышление направлялось исключительно категорией
желанного и почти не считалась с категорией реализуемого,

33


возможного. Второй чертой политической психологии украинской
интеллигенции я считаю ее склонность к театральным эффектам, романтическую
драпировку под старину ("гетманщина" одна чего стоит - это и монархия, и
республика одновременно), любовь к красивым сценам, погоню за эффектами.
Того делового, осторожного строительства, которое им, "самостийникам" так
нужно было, чтобы, воспользовавшись слабостью России, сковать свою
"державу", я не видел ни у кого. Как в научных и литературных кругах
создавали украинскую терминологию, чтобы избежать руссизмов, так и в
политическом мышлении все искали свой национальный путь, больше думая о
национальном своеобразии, чем о прочности и серьезности "державы".

Уже лето 1917 г. привело к необходимости создании особого русского
"секретаря" или министра (для защиты русских), каковым был назначен из
Петрограда прив.-доц. (ныне проф.) Д.М. Одинец. Растолковать политически,
что значило создание этого особого органа "русского секретариата" -
положительно невозможно. По существу это был посол России в Украине -
призванный защищать интересы многочисленного русского населения... Но ведь
Украина не только еще не отделилась от России, но даже не имела никакой
автономии (мы уже упоминали о том, как чрезвычайное уважение Временного
Правительства к правам будущего Учредительного Собрания обрекало его на
нерешительность во всех основных вопросах русской жизни). В Киеве находился
представитель центральной военной власти, которому по военному положению
принадлежала высшая власть во всем и который был подчинен непосредственно
Временному Правительству. И все же, при всей неопределенности своего
политического смысла, "генеральный секретарь" (одно название чего стоит!) по
русским делам оказался живым и деятельным центром собирания русских
культурных сил, - ибо положение русской школы оказалось весьма угрожаемым. В
соответствии с духом времени большое значение получил русский
профессиональный учительский союз, который был связан с этим