"Василий Зеньковский. Пять месяцев у власти (15 мая -19 октября 1918 г.)" - читать интересную книгу автора

обиженным, и "чужим" - Чеховский), но я чувствовал, что они понимали,
насколько положение было запутано. Передо мной ясной стала задача - добиться
созыва Украинского Собора, как единственного легального и канонического
органа для устроения церковного положения.

Прежде чем перейти к рассказу об этом, достаточно драматическом периоде
в моей работе, забегу немного вперед и доскажу историю о судьбе материалов,
посланных еп. Никодимом и мной в Москву. Я не знаю точно и полно, что
происходило в Москве, и вот что мне рассказал о. С. Булгаков, бывший тогда
членом Высшего Церковного Совета (через несколько дней принявший сан
священника и потому вышедший из состава Высшего Цер<ковного> Совета и не
участвовавший в заседании, посвященном "украинскому вопросу"). Через два-три
дня после моего вступления в должность Министра Исповеданий, на заседании
Высш. Церк. Совета (покойный ныне) кн. Евг. Ник. Трубецкой сообщил, что, по
сведениям т<ак> наз<ываемого> "общ<ественного> Центра" (не помню точно
названия политической антибольшевистской организации в Москве), новое
церковное несчастье постигло русскую Церковь: "Министром Исповеданий
назначен проф. Зеньковский, ставший униатом". Это чудовищная и нелепая
клевета, переданная из Киева нарочито, чтобы дисквалифицировать меня,
рассчитана была на то, что меня мало знали в Москве. Кн. Е. Н. Трубецкой, с
которым я встречался мельком еще когда он был проф<ессором> в Киеве (я был
тогда студентом), но с которым потом мне пришлось видеться несколько раз,
как на заседаниях Рел<игиозно->Фил<ософского> Общества в Москве (на моем
докладе там еще в 1912 г.) и особенно на Всероссийском съезде Духовенства и
Мирян в Июне 1917 г. (о котором упомянуто выше), - который знал меня по моим
статьям в "Христиан<ской> Мысли" и по участию в издательстве "Путь", мог
повторить такую нелепую и вздорную клевету! Конечно, в те ужасные дни было
так много разных предательств, позорного перехода к новым властям, что в
атмосфере этой почти все казалось возможным. Во всяком случае, когда кн.
Трубецкой передал "известие" Высш. Церк. Совету, на

71


всех это произвело самое удручающее впечатление. О. С. Булгаков, как он
мне рассказывал, заявил, что, зная меня очень хорошо (а мы были дружны и
близки с о. Сергием с 1905 г., когда сблизились впервые при издании
существовавшей всего 8 дней "церковно-социалистической" газеты "Народ"...),
он считает это сообщение решительной неправдой. При всем авторитете, каким
тогда (до своего священства) пользовался о. Сергий Булгаков, его решительное
заявление не могло совершенно рассеять клеветы, переданной кн. Трубецким.
Нетрудно себе представить, в каком свете взглянул Высший Церк. Совет на
описанную выше мою "борьбу" с епарх. собранием, когда доверенный еп.
Никодима человек привез материалы о выборах. Телеграмма, полученная из Киева
за подписью Лизогуба и моей, создавала, конечно, затруднения, так как в
Москве уже тогда, а тем более позже, относились с большим сочувствием к
удалению большевиков из Украины, верили, что из национального украинского
антибольшевистского движения может разрастись и дойти до Москвы общерусское
движение. Но в церковной стороне дела в Москве не могли иметь никаких
колебаний в том, чтобы утвердить выборы "мудрейшего" митр. Антония в