"Луи Жаколио. В трущобах Индии " - читать интересную книгу автора

то, что он не оправился еще от полученного им потрясения.
Сердар не удовлетворился однако высказанными ему причинами внезапной
усталости и вежливо просил извинить ему слова, оскорбительные быть может
для его национального самолюбия, но сказанные им исключительно из желания
быть ему полезным.
- Факты, указанные мною вам, известны всем, - сказал он, - они будут
принадлежать истории. Я обязан упомянуть вам о них, чтобы дать вам понять о
необходимости хранить в тайне вашу национальность.
- Меня раньше предупредили об этом, - отвечал молодой англичанин таким
горестным тоном, что сердце Сердара дрогнуло. - Не зная еще грустного факта
смерти отца Рама-Модели, который губит все мои надежды, я оставил
последнего при том убеждении, что я француз. Мать моя, впрочем принадлежит
к этой национальности.
- Говорите, я слушаю вас, - сказал Сердар, в высшей степени
заинтригованный этими словами.
- Увы! Я сильно опасаюсь, что проделал эти две тысячи миль для того
только, чтобы убедиться, что вы ничего не можете сделать для меня.
Он остановился ни минуту, подавленный охватившим его волнением, но
сейчас же продолжал:
- Достаточно одного слова, чтобы вы все поняли: меня зовут Эдуард
Кемпуэлл, я сын коменданта Гоурдвара.
Удар молнии, разразившийся у его ног, менее поразил бы Сердара, чем
это неожиданное сообщение, и выражение благосклонного интереса, которое
было на его лице, мгновенно исчезло.
- Что может желать от меня сын майора Кемпуэлла? - медленно и с
расстановкой спросил он.
- Англия отказывается защищать Верхнюю Бенгалию, - так тихо пролепетал
молодой человек, что Сердар еле расслышал его. - Крепость Гоурдвар должна
скоро сдаться на капитуляцию. Я знаю, какая страшная участь ждет гарнизон,
и явился поэтому просить вас, как просят милости Бога, как можно просить
единственного человека, который пользуется теперь властью в Индии, спасти
моего несчастного отца.
И с жаром произнеся эти слова, сын майора упал на колени перед
Сердаром. И среди тишины, наступившей за этим разговором, раздались душу
надрывающие рыдания... Молодой человек плакал... он чувствовал, что отец
его осужден.
Сердар едва не ответил громким криком негодования на просьбу его
спасти человека, который так позорно запятнал себя кровью Индии, что даже
самые рьяные газеты Лондона не пытались защищать его. Целые две тысячи
человек, как стадо баранов, были пригнаны на экспланаду Гоурдвара и
подставлены под картечь двух артиллерийских батарей, стрелявших до тех пор,
пока не замер последний жалобный вздох, представились ему в эту минуту...
Он увидел перед собой кровавые призраки, требующие мести или по крайней
мере правосудия, - и вспомнив палача, едва не осыпал жестокими словами его
невинного сына.
Страшная это была трагедия в Гоурдвар-Сикри и, несмотря на безумство,
до которого дошел английский народ, который в эти злосчастные дни доводил
свою жестокость до того, что требовал избиения индусов целыми толпами,
многие члены парламента заслужили себе уважение тем, что требовали
наказания виновных. Два селения, населенных преимущественно отцами,