"Луи Жаколио. В трущобах Индии " - читать интересную книгу автора

матерями и семьями сипаев, виновных в том, что они прибегали к оружию для
поддержки восстановленного трона прежнего властителя своего в Дели, были
окружены небольшими гарнизонами Гоурдвара, и старики, жены, молодые люди,
дети были расстреляны за то, что отцы их, сыновья и мужья примкнули к
революции. Свидетели, присутствовавшие при этом, рассказывают, что в то
время, как капитан Максуэлл командовал выстрелами, гробовое молчание,
царившее кругом, нарушалось только плачем грудных детей, лежавших у груди
своих матерей.
Понятно, что преступление подобного рода не могло не вызвать крика
бешенства во всех кастах Индии. Все, у кого только кто-нибудь из родных
попал на эту ужасную бойню, дали клятву убивать всякого англичанина,
который попадается им в руки. Догадайся только в эту минуту Рама-Модели,
что перед глазами его стоит сын коменданта Гоурдвара, и молодого человека
не спасли бы ни присутствие Сердара, ни юношеский возраст.
Нана-Сагиб немедленно после ужасной трагедии командировал главный
корпус войска для осады крепости и теперь с минуты на минуту все ждали,
когда голод заставит ее сдаться.
Тронутый молодостью и глубоким горем своего собеседника, Сердар не
хотел увеличивать отчаяния его лишними жестокими словами.
- Будьте уверены, - сказал он после нескольких минут размышления, -
что пожелай я даже удовлетворить вашу просьбу, и тогда мне было бы
невозможно избавить коменданта Гоурдвара от правосудия индусов. Здесь не
помогут ни власть, ни влияние самого Нана-Сагиба.
- Ах, если бы вы знали моего отца, - говорил молодой человек,
заливаясь слезами, - если бы вы знали, как он добр и человечен, вы не
обвиняли бы его в таком бессовестном поступке.
- Не я обвиняю его, а вся Индия, все те, кто присутствовал при этой
ужасной трагедии. К тому же отец ваш был старшим комендантом и ничто не
могло быть сделано без его приказания... Само дело говорит против него.
- Я отказываюсь убеждать вас и просить.
И подняв руки к небу, несчастный воскликнул:
- О, бедная Мари, милая сестра моя!.. Что скажешь ты, когда узнаешь,
что отец наш погиб навсегда.
Слова эти произнесены были с выражением такого глубокого горя и
отчаяния, что Сердар почувствовал себя растроганным до слез; но он не хотел
и не мог ничего сделать, а потому ограничился одним только жестом полной
беспомощности.
Рама-Модели не понимал ни одного слова по-французски, но название
города Гоурдвара, несколько раз повторяемое во время разговора, возбудило
до высшей степени его любопытство. Он с напряженным вниманием следил за
обоими собеседниками, как бы надеясь по их лицам узнать тайну их разговора.
Он был далек от того, чтобы подозревать истинный смысл происходящей перед
ним сцены, хотя отчаянный вид молодого человека заставлял его догадываться
о важном значении его; настоящий смысл его он узнал гораздо позже, когда
Сердар нашел возможным все рассказать ему, не подвергая никого опасности.
Оборот, с самого начала принятый разговором, отдалил решение вопроса,
который так заинтриговал Сердара. В предыдущем разговоре молодой англичанин
никак не мог найти случая сообщить Сердару, как и каким образом он прибыл
сюда, а потом, само собою разумеется, должен был вернуться к этому,
прощаясь с ним.