"Луи Жаколио. В трущобах Индии " - читать интересную книгу автора

курить сигару, посылал в лицо сипаям, пораженным его дерзким видом,
душистые клубы дыма коренгийской сигары.
Нариндра был фаталист, "что должно случиться, то случится"; он даже не
упрекал себя в том, что неосторожное преследование его было причиной гибели
его друзей: это было написано в книге судеб и судьба его исполнялась, а
потому он никого не обвинял и не позировал перед смертью, как Барнет.
Еще несколько шагов и железный круг, образованный штыками сипаев,
должен был сомкнуться за пленниками, когда тот же голос снова шепнул на ухо
Сердару:
- Пусть Сердар предупредит своих друзей! Прыгайте на слона и бегите к
горе!
Сердар бросил взгляд кругом себя... ни одного малабара не было вблизи
него, который мог бы это сказать ему. Неужели кто-нибудь из сипаев был
подкуплен? Но он не останавливался долго на этой мысли и поспешно повторил
Бобу по-французски только что сказанные ему слова, уверенный, что никто из
присутствующих не поймет его.
Это сообщение произвело страшное впечатление на янки... лицо его
побагровело от внезапного прилива крови к мозгу и в течение нескольких
секунд можно было подумать, что с ним случится апоплексический удар.
- Спокойствие и хладнокровие! - сказал ему Сердар.
Оставалось всего несколько шагов до того места, где стоял слон, мимо
которого должны были непременно пройти пленники, когда тот, как по
внезапному капризу, стал на дыбы, брыкнул ногами и двинулся назад, а затем,
поравнявшись с пленниками, упал вдруг на колени. Пленникам ничего больше не
оставалось, как прыгнуть в хаудах, и чтобы облегчить им эту операцию, толпа
малабаров, густо сплотившаяся в этом месте, хлынула влево, испуская громкие
крики, как бы испуганная слоном, и увлекая за собой пикет сипаев в
противоположную сторону от пленников.
- Вперед, Индия и Франция! Ко мне, Нариндра! - крикнул Сердар тем же
громовым голосом, каким он призывал к битве, и одним прыжком очутился в
хаудахе, куда за ним тотчас же последовали Барнет и Нариндра.
- Ложитесь! Ложитесь! - крикнул им корнак, голос которого они сразу
узнали.
Это был Рама-Модели, так же великолепно переодетый, как и великолепный
слон Ауджали, темную кожу которого смазали сначала соком мангов, служившим,
так сказать, первоначальным грунтом для дальнейшей окраски с помощью
извести.
Следуя словам корнака, все трое бросились на дно хаудаха. Ауджали не
надо было подзадоривать, он сам пустился галопом по направлению к горе. И
странная вещь! Толпа, как бы заранее кем-то предупрежденная, расступалась
на всем пути, стараясь не мешать его движению.
Все это случилось так просто и с такой быстротой, что сипаи,
оглушенные криками толпы и пробовавшие проложить себе путь сквозь
напиравшие на них человеческие волны, не заметили исчезновения пленников.
Они не могли видеть их, потому что те успели лечь на дно хаудаха прежде,
чем поднялся слон.
Всем, кто не был предупрежден или не был близким свидетелем этой
сцены, казалось, что слон бежит к горе по приказанию своего корнака. Вот
почему малабары, народ вообще веселого и смешливого нрава, не могли
удержаться от взрывов громкого хохота, когда услышали приказание