"Луи Жаколио. Пожиратели огня ("Приключения на суше и на море")" - читать интересную книгу автора

"Да наконец соседний дом принадлежит князю Барятинскому, этому
блестящему джентльмену, - думал граф. - Во всяком случае, мошенники и
шантажисты не могут заседать у него в доме".
Эта мысль показалась ему до того дикой, что он улыбнулся и в конце
концов приписал все происшедшее галлюцинации, вызванной странной запиской,
которую он нашел на своем столе в спальне.
Позвонив Лорану, Оливье приказал разбудить себя в девять часов, так
как он должен был рано явиться во Французское посольство и оттуда вместе с
посланником, предложившим ему заменить отсутствующего отца во время брачной
церемонии, отправиться прямо в церковь.
После ухода Лорана граф разделся и лег спать. Спустя несколько часов
легкий стук в дверь разбудил его.
- Кто там? - спросил Оливье.
- Это я, Лоран! Сейчас прибыл нарочный от французского посла; вас
просят немедленно прибыть туда!
В одну минуту молодой человек оделся, вскочил в экипаж и помчался к
своему начальнику. Тот встретил его словами:
- Будьте тверды, мой юный друг, я имею сообщить вам нечто чрезвычайно
важное, иначе я не стал бы беспокоить вас в такое неурочное время!
- Я на все готов, господин посланник, говорите, я слушаю!..
- Так вот, сегодня ночью князь Васильчиков, ваш будущий тесть, был
увезен в Сибирь, а его дочь, ваша невеста, отправлена в монастырь!
- В Сибирь... в монастырь! - пробормотал молодой граф после некоторого
молчания и готов был уже сообщить о странном предостережении, полученном им
в таинственной записке, но удержался, подумав, что это могло быть пагубно
для него и для близких, дорогих ему лиц, и потому, умолчав обо всем, что
его смущало в данный момент, молодой человек, собравшись с силами и подавив
свое волнение, обратился к своему начальнику с просьбой сообщить ему
причины всего случившегося, если только они ему известны.
- Говорят разно, - ответил посланник, - но разобраться в истине очень
трудно, будьте только осторожны, Бога ради, не допустите какой-нибудь
опрометчивости. Если позволите дать вам добрый совет, то уезжайте скорее
отсюда. Я охотно дам вам отпуск, и вы можете немедленно выехать в Париж.
- Я подумаю о вашем любезном предложении и, быть может, воспользуюсь
им!
- Да, но у вас нет времени на размышления; вам необходимо сегодня же
покинуть Петербург и через двадцать четыре часа переехать границу!
- Так значит, это приказание, а не совет? Ваше превосходительство
настаиваете на моем немедленном отъезде?
- Да, мой друг, для вашего же блага, и если хотите, я скажу вам, что
сам получил предписание от высших властей выдать вам немедленно ваши
бумаги, хотя мне достоверно известно, что в высших сферах к вам по-прежнему
очень расположены. Опасаются только какого-нибудь необдуманного поступка с
вашей стороны под влиянием постигших вас огорчений, поступка, который мог
бы иметь самые пагубные для вас и для ваших друзей последствия. Поезжайте с
Богом и верьте мне: ваше отсутствие и время больше сделают для
осуществления ваших планов, чем все, что вы могли бы предпринять в
настоящее время.
- Да, но уехать так, не повидав ее, не услыхав от нее ни единого слова
утешения, не проникнув в эту ужасную тайну...