"Леонид Михайлович Жариков. Повесть о суровом друге " - читать интересную книгу автора

Юзу кто построил? Опять же мы, рабочие. Кто дворцы царские создал? Кто
корону царю отлил из золота и разукрасил бриллиантами? Мы, трудящий
народ!.. Кто же, выходит, настоящий хозяин России? Царь? Нет, рабочий
народ! Почему же он в лохмотьях ходит?
- Об этом и в песне поется, - сказал отец.

Кто одевает всех господ,
А сам и наг и бос живет?
Все мы же, брат рабочий!

- Возьми Егора: идет в сапогах, а след босиком, - продолжал Анисим
Иванович. - А колбасник Цыбуля сапожную фабрику имеет. Почему же один
беден, а другой богат? А потому, что всегда так было: богатый обкрадывал
бедного.
- Царь-батюшка повелел, - вступил в разговор механик Сиротка.
- Царь первый помещик, - добавил отец. - Восемь миллионов десятин
земли имеет. У царицы Александры Федоровны одних бриллиантов на десять
миллионов рублей. Сколько можно на эти деньги накормить голодных?
- То-то и оно, - отозвался Анисим Иванович. - Вот, к примеру, ведем
мы войну. Кому нужно это кровопролитие?
- Богатеям, - ответил отец, - а теперь самое время нажиться на войне.
Анисим Иванович поддержал:
- Именно так. Я там был. Солдаты разуты и безоружны. Один стреляет, а
трое ждут, когда этот горемыка примет свой смертный час, чтобы его
винтовку взять. Немцы засыпают нас снарядами, а нам прислали на фронт три
вагона икон и крестиков. И русский герой солдат идет с этим крестиком
против германских пушек. Вот тебе и царь всея Руси!
- Шпионы кругом, - вставил Мося, - генералы - шпионы, министры -
шпионы. Сама царица - немка, что вы хотите?
- До чего довели Россию! - вздохнул Анисим Иванович. - Земля богата,
народ великий. Весь мир этот народ может повести за собой, а вместо того
мрет с голоду.
Анисим Иванович помолчал, точно ему трудно было говорить, потом
заключил с горечью:
- Так и со мной: ноги были - жил помаленьку, а оторвало, - он развел
руками, - что теперь делать? Куда идти? К царю? Так это он и отнял у меня
ноги.
Васька уже давно с тревогой прислушивался к речи своего отца, а тут
вскочил с сундука и со сжатыми кулаками подбежал к Анисиму Ивановичу:
- Батя, где живет царь? Где его хата?
Васька волновался. Голубые глаза его сверкали. Не дождавшись ответа,
он бросился к моему отцу:
- Дядя Егор, где царева хата?
- До бога высоко, до царя далеко, - ответил за отца механик Сиротка.
Анисим Иванович обнял Ваську и погладил его белую нестриженую голову.
- Слушай, сынка, слушай и помни. Я, может, скоро помру, а ты помни:
отца твоего царь-собака загубил.
Васька отошел, улегся на сундук и долго лежал с открытыми глазами. Я
тоже думал о царе. В голове моей была путаница: тетя Матрена говорит, что
царь о нас сердцем болеет, а дядя Хусейн назвал городового императорским