"Леонид Михайлович Жариков. Повесть о суровом друге " - читать интересную книгу автора

хрюкалом. Я всю жизнь мечтал быть царем, а он, оказывается, оторвал у
Анисима Ивановича ноги...
За столом становилось все шумнее. Сквозь синий туман махорочного дыма
виднелось окно, завешенное старым одеялом.
- Чем так жить дальше, лучше смерть... - горячился Мося.
- Ничего, - возразил отец, - пословица говорит: народ вздохнет -
поднимется буря.
Разговоры доносились ко мне все глуше, по стенам двигались тени, я
закрыл глаза...
Передо мной в миллионах огней сверкала церковь. Тихо играла музыка.
На высокой золоченой табуретке сидел царь, а возле него лавочник Мурат.
Указывая на меня пальцем, Мурат говорил: "Ваше благородие, господин царь,
у этого мальчика нужно оторвать ноги".
Царь молчал. Тогда со скамейки поднялся Анисим Иванович и сказал:
"Отдайте Леньке мои ноги".
Я смотрел на Анисима Ивановича и удивлялся: откуда взялись у него
ноги?
А Мурат не унимался: "Ваше благородие, господин царь, Ленька у меня в
магазине конфеты воровал".
Я хотел сказать, что это было один раз и что я больше не буду, но
царь тявкнул и зарычал на Мурата, скаля зубы.
Потом царь уже стал не царь. На троне сидел наш Полкан и яростно
лаял.
"Полкан, Полкан!" - позвал я.
Он прыгнул наземь, стал передними лапами мне на грудь и лизнул в
лицо. Потом хлопнул по плечу лапой и сказал: "Пошли, сынок".
...Я проснулся. Надо мной стоял отец. Сонный, я сполз с сундука.
Анисим Иванович выехал за нами на тележке.
В сенях отец сказал ему:
- Много я тебе не открою, скажу только, что человек этот из наших
шахтерских краев, а точнее, из Луганска. Ты ставни и дверь почини, чтобы
ни одной щелочки не было. Знай, дело мы начинаем великое. Слова явки
помнишь?
- Помню.
- Ну прощевай... Давай руку, сынок.
Мы вышли на улицу. Со стороны Семеновки дул ветерок, доносивший
запахи ночной степи. Слева, освещенный заревом, грохотал завод. Где-то
среди землянок печально играла гармошка и хриплый голос пел:

У шахтера душа в теле,
А рубашку воши съели,
Пьем мы водку, пьем мы ром,
Завтра по миру пойдем.

В другом конце поселка кто-то надрывно тянул:

А молодого коногона
Несут с разбитой головой...

Мы с отцом спали во дворе под акацией. Глядя на звезды, я снова стал