"Леонид Михайлович Жариков. Повесть о суровом друге " - читать интересную книгу автора

сжалось: своими руками посадил он эту акацию под окном землянки.
А вот и она, ободранная, вросшая в землю, но до последней щепки
родная завалюшка-хибарка.
Когда Анисим Иванович появился на пороге, тетя Матрена с сочувствием
поглядела на него и сказала:
- Бог подаст, солдатик, самим нечего есть...
Но Анисим Иванович не уходил. Тогда она всмотрелась в солдатика и
вдруг закричала и повалилась на глиняный пол.
На этом же извозчике ее в беспамятстве отвезли в больницу. Мальчишки
сбежались со всей улицы поглядеть на Анисима Ивановича.
Осторожно, на цыпочках мы подкрались к окну и заглянули внутрь. Не
верилось, что этот великан-шахтер, совсем недавно пугавший нас своим
ростом, теперь стал маленьким, как ванька-встанька, и двигался по полу,
опираясь на руки.
Мы следили за тем, что будет делать Анисим Иванович. Там, на
деревянной кровати, укрытый лоскутным одеялом, спал больной его сын
Васька, мой первый друг и защитник. Худые желтые руки больного метались
поверх одеяла: должно быть, он бредил.
Анисим Иванович смотрел на сына, и слезы катились по усам. Потом лицо
его сморщилось, он ударил себя кулаком по лицу, тонко, по-бабьи, взвыл и
ткнулся головой в подушку.
Мы бросились прочь от окна.
Утром Анисима Ивановича тоже отвезли в больницу. Говорили, что он
вместо воды выпил полстакана медного купороса и отравился.
Шесть дней землянка Анисима Ивановича стояла заброшенная и мрачная.
Наши матери навещали больного Васю, а нас, ребятишек, почему-то не
пускали. Но когда на улице темнело, я тайком пробирался в землянку и,
нащупав кровать, присаживался на край.
Жуткая тишина пряталась по углам. Где-то за стеной пел сверчок да
тикали на стене ходики.
Я подолгу сидел во тьме, прислушиваясь к шорохам ночи, к тихому
дыханию друга, и уходил с тяжелым чувством жалости и одиночества.


2

Васька был старше меня, но мы дружили, как братья. Я любил его за
смелость. Он ничего не боялся: ни грома, ни собак, ни городовых.
На старом кирпичном заводе, куда мы бегали играть, Васька забирался
по ржавым скобам на самую вершину трубы и весело махал нам оттуда
картузом. Сердце заходилось от страха, когда он, расставив руки для
равновесия, принимался ходить по краю трубы. Все ребята завидовали его
смелости.
А еще мы любили Ваську за то, что он знал много сказок про царей, про
Змея Горыныча, про ведьм и богатырей, про ковер-самолет и волшебное
зеркальце. И откуда только он знал эти удивительные сказки: ведь Васька
был неграмотным. А вот поди ты - можно было всю ночь напролет слушать его
страшные и веселые сказки...
Я страдал оттого, что не знал, как помочь больному другу.
Однажды я принес ему за пазухой живых воробьев - наловил под крышей.