"Андре Жид. Пасторальная симфония" - читать интересную книгу автора

него и думал, что, если бы Гертруда могла его видеть, ей несомненно
понравилась бы эта высокая, стройная фигура, прямая и вместе с тем гибкая,
красивый лоб без морщин, прямой взгляд, его детское лицо, на котором уже
проступала несколько неожиданная серьезность. Он был без шляпы, и его
пепельные волосы, которые в то время были у него довольно длинные, слегка
вились на висках, наполовину скрывая уши.
- Вот о чем я хочу еще тебя просить, - начал я, вставая со скамьи, на
которой мы оба сидели, - ты говорил о своем намерении выехать послезавтра,
я прошу тебя не откладывать поездки. Ты собирался провести в отсутствии
целый месяц; прошу тебя ни на один день не сокращать своего путешествия.
Согласен?
- Да, отец; я подчиняюсь.
Мне показалось, что он тогда сильно побледнел, так что даже губы его
совсем потеряли краску. Но это быстрое согласие я истолковал как знак того,
что любовь его была еще недостаточно сильной; мысль эта принесла мне
несказанное облегчение. А кроме того я был умилен его послушанием.
- Я снова узнаю своего любимого мальчика, - тихо сказал я ему и,
прижав его к себе, коснулся губами его лба. Я почувствовал, что он чуть-чуть
отстранился, но я не захотел на него обижаться.
10 марта
Наш домик так мал, что нам приходится невольно делать все на глазах
друг у друга, и иногда это довольно-таки стесняет мою работу, хотя я
закрепил за собой в первом этаже маленькую комнату, где я могу оставаться
один и принимать посетителей. Особенно же это стесняет, когда мне хочется
поговорить с кем-нибудь из домашних наедине, не придавая, однако, беседе
чересчур официального характера, как это несомненно бы вышло у меня в
приемной, про которую дети шутя говорят: "святое место", куда нам вход
воспрещается. Но сегодня утром Жак уезжал в Невшатель, где ему нужно купить
себе башмаки для экскурсии, а так как погода выдалась прекрасная, дети после
завтрака ушли из дому вместе с Гертрудой, которую они водят и которая заодно
водит и их самих. (Мне приятно попутно отметить, что Шарлотта относится к
ней с исключительной предупредительностью.) Вполне естественно, что я
остался один с Амелией как раз в такое время, когда мы пили чай у себя в
столовой. Я этого именно и желал, так как мне очень нужно было с нею
поговорить.
Мне так редко случается оставаться с нею с глазу на глаз, что я ощутил
в себе какую-то робость, и серьезность вещей, о которых мне предстояло ей
говорить, повергала меня в смущение, как если бы дело шло не о признаниях
Жака, а о моих собственных. Я почувствовал также, прежде чем начать
говорить, до какой степени два существа, живущие как-никак одной общей
жизнью и даже любящие один другого, могут быть (или стать) непонятными и как
бы замурованными друг для друга; в подобных случаях слова - те ли, которые
мы сами обращаем к другому, или те, которые обращает к нам он, - звучат
жалостно, как удары зонда, предупреждающего нас о сопротивлении
разделительной ткани, которая, если на нее не обращать внимания, грозит
уплотниться все больше...
- Вчера вечером и сегодня утром к меня был разговор с Жаком, - начал
я в то время, как она разливала чай; и мой голос дрожал в такой же мере, в
какой голос Жака вчера звучал уверенно. - Он сказал мне, что любит
Гертруду.