"Андре Жид. Пасторальная симфония" - читать интересную книгу автора

много, много вещей, вещей безусловно печальных, которых я не могу видеть, но
вы не имеете права их от меня скрывать. Я много думала в эти зимние месяцы;
и я начинаю бояться, видите ли, что мир совсем не так прекрасен, пастор, как
вы мне внушили, что до этого ему еще очень далеко.
- Это верно, что человек часто оскверняет собою землю, - опасливо
заговорил я, ибо стремительность ее мысли испугала меня, и я пытался теперь
отвести ее в сторону, не надеясь, однако, на успех. Она, видимо, ожидала
таких слов, ибо, ухватившись за них, как за звено, которым можно скрепить
концы цепи:
- Вот именно, - воскликнула она, - мне хотелось бы знать наверняка,
что сама я не усугубляю зла.
Долгое время мы продолжали быстро итти вперед, на говоря ни слова. Все,
что я мог бы сказать, уже заранее должно было столкнуться с ее уяснившейся
теперь для меня мыслью; я боялся вызвать ее на какую-нибудь фразу, от
которой могла зависеть наша судьба. И при мысли о словах Мартена, что ей
можно возвратить зрение, сердце мое сжалось непомерной тоской.
- Мне хотелось спросить вас, - заговорила она наконец, - не знаю
только, как это сказать...
Она несомненно напрягала все свое мужество, как делал, впрочем, и я,
вслушиваясь в ее слова. Но разве мог я предугадать вопрос, которым он тогда
мучилась:
- Скажите, дети слепой должны непременно родиться слепыми?
Я затруднился бы сказать, для кого из нас беседа эта была более
тягостной, но мы не могли ее не продолжать:
- Никоим образом, Гертруда, - ответил я, - за исключением совершенно
особых случаев. Нет никаких оснований для того, чтобы они рождались слепыми.
Это ее, видимо, чрезвычайно успокоило. Я хотел было в свою очередь
спросить ее, почему она об этом меня спрашивает, но у меня нехватило
мужества, и я неловко сказал:
- Но для того, чтобы иметь детей, необходимо быть замужем, Гертруда.
- Не говорите мне этого, пастор. Я знаю, что это неправда.
- Я сказал тебе то, что подобало сказать, - заявил я. - Но,
действительно, законы природы позволяют то, что запрещается законом божеским
и человеческим.
- Вы мне часто говорили, что законы божественные являются законами
любви.
- Любовь, о которой идет речь, не является той, которую мы называем
человеколюбием.
- Значит, вы меня любите из человеколюбия?
- Ты сама ведь отлично знаешь, что нет.
- Тем самым вы должны признать, что любовь наша преступает
божественный закон.
- Что ты хочешь сказать?
- О, вы сами это хорошо знаете, и не мне следовало бы говорить об
этом.
Я тщетно пытался лавировать; сердце мое командовало отступление моим
поколебленным доводам. Я с отчаянием вскричал:
- Гертруда... значит, ты думаешь, что любовь твоя является преступной?
Она поправила:
- ...что наша любовь... Да, я считаю, что именно так следовало бы