"Андре Жид. Тесей" - читать интересную книгу автора

Обмануть Миноса, оказавшего мне такое большое доверие, мне было,
разумеется, нелегко. Он сказал, что ожидает от меня как старшего наставника
благотворного влияния на своего сына. И потом я был его гостем. Я явно
злоупотребил его доверием. Но у меня не бывало, у меня никогда не бывает
так, чтобы меня могли остановить угрызения совести. Голос моего желания
всегда заглушал голос благодарности. Будь что будет. Надо - значит надо.
Ариадна поднялась на корабль раньше нас, поглощенная заботами о том,
как бы устроиться поуютнее. Мы ждали только Федру, чтобы дать тягу. Ее
похищение состоялось не как только стемнело, по нашему первоначальному
плану, а уже после семейного ужина, на котором она решила еще показаться.
Объяснила она это тем, что имеет обыкновение сразу после ужина уходить к
себе: так что ее, сказала она, могли хватиться не ранее утра следующего дня.
Все прошло как по маслу. Так мне удалось несколько дней спустя сойти на
берег в Аттике вместе с Федрой, высадив перед тем ее прекрасную, но
навязчивую сестру Ариадну на острове Наксос.
По прибытии в родные края я узнал, что отец мой Эгей, как только
заметил вдали черные паруса - те самые паруса, что я забыл сменить, -
бросился в море. Я уже в нескольких словах коснулся этого: мне не хочется к
этому возвращаться. Добавлю только, что накануне ночью мне приснился сон, в
котором я увидел себя царем Аттики... Как бы то ни было, что бы там ни
случилось, для народа и для меня это был и день торжества по случаю нашего
благополучного возвращения и моего восшествия на престол, и день траура по
случаю смерти моего отца. По этой причине я тотчас распорядился устроить
хороводы с пением и танцами, причем плачи должны были перемежаться с песнями
радости; я и мои нежданно-негаданно спасшиеся товарищи - мы сочли
необходимым принять участие в танцевальной части. Было весьма неплохо
позволить народу предаваться сразу двум таким противоположным чувствам, как
ликование и скорбь.
XI

Иные осуждали меня впоследствии за то, как я поступил а Ариадной. Они
утверждали, что я вел себя подло, что я не должен был бросать ее, по крайней
мере на этом острове. Пусть так, но я хотел, чтобы нас разделяло море. Она
выслеживала меня, преследовала меня, гонялась за мной. Когда она раскрыла
мою хитрость, обнаружив переодетую Главком сестру, она устроила мне страшный
скандал, испуская дикие вопли, обзывая меня подлым предателем, а когда я,
выйдя из себя, объявил ей, что намерен везти ее не дальше первого же
острова, где позволит или где заставит нас сделать остановку внезапно
поднявшийся ветер, она пригрозила, что обязательно напишет большую поэму о
моем бесчестном поступке. На что я тут же ответил, что это лучшее, что она
могла бы сделать, что поэма, как я уже вижу, обещает стать прекрасной, судя
по яростным и драматическим интонациям, и что, более того, она найдет в ней
утешение своему горю. Но все, что я говорил, только сильнее распаляло ее.
Таковы все женщины, когда хочешь, чтобы они прислушались к голосу разума.
Что касается меня, то я всегда руководствуюсь своим инстинктом, простота
которого, как я считаю, делает его надежнее.
Этим островом стал Наксос. Говорят, что некоторое время спустя после
того, как мы оставили так Ариадну, к ней явился бог Дионис и взял ее в жены,
таким образом, она, как говорится, нашла утешение в вине. Рассказывают
также, что в день свадьбы Дионис преподнес ей корону, изготовленную