"Андре Жид. Имморалист" - читать интересную книгу автора

Бискры полумертвый.

II

К чему рассказывать о первых днях? Что от них осталось? Ужасное
воспоминание о них безгласно. Я уже больше не знал - ни кто я, ни где я. Я
вспоминаю только склонившуюся над моим смертным ложем Марселину, мою жену,
мою жизнь. Я знаю, что только ее страстные заботы, только ее любовь спасли
меня. Однажды, наконец, как потерпевший кораблекрушение видит землю, я
почувствовал, как пробуждается луч жизни; я мог улыбнуться Марселине. Зачем
рассказывать все это? Важно было то, что смерть, как говорят, коснулась меня
крылом. Важно, что для меня стало удивительным то, что я живу, и дневной
свет стал для меня неожиданно ярким. Раньше, думал я, я не понимал, что
живу. Я был перед животрепещущим открытием жизни.
Наступил день, когда я мог встать. Я был в полном восторге от нашего
дома. Он почти весь состоял из террасы, но какой террасы! Моя комната и
комната Марселины выходили на нее; она продолжалась над крышами. С наиболее
высокой ее части видны были пальмы за домами, а за пальмами - пустыня.
Городские сады находились по другую сторону террасы, и тень от ветвей
соседских акаций падала на нее. С третьей стороны она тянулась вдоль
маленького прямого дворика с шестью правильными пальмами и заканчивалась
лестницей, которая соединяла ее с двором. Моя комната была просторна и полна
воздуха; выбеленные стены, на которых ничего не висело; маленькая дверь вела
в комнату Марселины, другая, большая и стеклянная, - на террасу.
Там протекали дни без часов. Сколько раз в моем одиночестве я вспоминал
эти медленные дни!.. Марселина около меня. Она читает; она шьет; она пишет.
Я ничего не делаю. Я смотрю на нее. О, Марселина! Я смотрю. Я вижу солнце;
вижу тень; вижу, как граница тени передвигается; мне настолько не о чем
думать, что я наблюдаю за нею. Я еще очень слаб; я плохо дышу; все меня
утомляет, даже чтение; к тому же, что читать? Существовать - это уже
достаточно занимает меня.
Однажды утром Марселина входит со смехом:
- Я веду к тебе друга, - говорит она.
Я вижу, как за нею входит маленький смуглый араб. Его зовут Бахир, у
него большие молчаливые глаза, которые глядят на меня. Я немного стеснен, и
это стеснение уже утомляет меня; я ничего не говорю, кажусь рассерженным.
Мальчик смущен холодностью моего приема, он поворачивается к Марселине и с
животной и ласковой грацией прижимается к ней, берет ее руку и целует; при
этом движении обнажаются его голые руки. Я замечаю, что он совсем голый под
своей тонкой белой гандурой {Мужская длинная рубаха белого цвета. (Прим.
ред.)} и заплатанным бурнусом {Плащ с капюшоном. (Прим. ред.)}.
- Ну, садись здесь, - говорит Марселина, которая видит мое смущение. -
Играй тихонько.
Мальчик садится, вынимает нож из капюшона своего бурнуса, кусок джерида
{Пальмовая веточка, лишенная листьев. (Прим. ред.)} и начинает его строгать.
Кажется, он хочет сделать свисток.
Через некоторое время меня уже больше не стесняет его присутствие. Я
смотрю на него. Кажется, что он забыл, где он. Его ноги босы, щиколотки у
него очаровательные, так же как и запястья. Он орудует своим дрянным ножом с
забавной ловкостью... Неужели вправду это может меня заинтересовать...