"Славой Жижек. Вещь из внутреннего пространства" - читать интересную книгу автора

Однако основное предостережение из "критики политической экономии",
высказанное зрелым Марксом через много лет после написания "Манифеста",
таково: подобное сведение всех священных химер к жестокой экономической
реальности порождает их призрачность. Когда Маркс описывает неистовое
самовозрастающее обращение капитала, солипсический курс самооплодотворения
которого достиг своего апогея в современных метавозвратных спекуляциях, было
бы чрезмерным упрощением утверждать, что призрак этого саморождающегося
чудовища, которое продолжает свой путь, не считаясь ни с какими
человеческими и экологическими тревогами, всего лишь идеологическая
абстракция. Никогда не следует забывать, что за этой абстракцией
присутствуют реальные люди и природные объекты, на которых базируются
производственные силы и ресурсы капиталистического оборота и которыми они,
подобно гигантскому паразиту, питаются. Проблема в том, что это является
"абстракцией" не только в нашем (финансовых спекулянтов) неправильном
восприятии социальной действительности, но что это "реальное" в определенном
смысле обусловливает структуру подлинных материальных общественных
процессов: судьба всех слоев населения, а иногда и целых стран может быть
определена "солипсической" спекулятивной игрой капитала, который стремится
достичь прибылей в блаженном безразличии к тому, как его действия повлияют
на социальную действительность. Здесь мы сталкиваемся с тем, что Лакан
рассматривал как различие между реальностью и Реальным: реальность - это
социальная действительность современных людей, вовлеченных во взаимодействие
и производственные процессы, тогда как Реальное - это неумолимая,
"абстрактная", призрачная логика капитала, которая определяет положение дел
в социальной действительности. Разве в наше время это положение не находит
все большего подтверждения, чем когда-либо? Разве феномен, который обычно
принято называть "виртуальным капитализмом" (будущие сделки и сходные
абстрактные финансовые спекуляции), не свидетельствует о власти "реальной
абстракции" еще более радикальной, чем во времена Маркса? Такая материальная
призрачность капитала позволяет нам постичь логику спиритуализма
Тарковского, т. е. то, как его возвращение к духовным ценностям чисто
диалектическим способом одновременно становится возвращением к сильной
материальной инерции Земли.
Продолжая тот же ряд, необходимо вспомнить стандартную марксистскую
методику нахождения частного содержания за внешним видом какой-либо
идеологической универсалии с ее диалектической противоположностью. Возьмем
классический пример прав человека. Марксистское симптоматическое толкование
можно убедительно продемонстрировать частным содержанием, которое раскрывает
специфически буржуазный идеологический подход к понятию прав человека:
"универсальные права человека - это в действительности права белых мужчин -
частных собственников совершать свободный обмен на рынке, эксплуатировать
работников и женщин, а также проявлять политическую власть..." Подобное
отождествление частного содержания, которое гегемонизирует универсальную
форму, по сути представляет только половину сказанного, другая же половина,
более важная, подразумевает ответ на гораздо более сложный дополнительный
вопрос о крайней необходимости подлинной формы универсальности: как, в каких
особых исторических условиях абстрактная универсальность становится "фактом
(общественной) жизни"? В этом и заключается главное в Марксовом анализе
"товарного фетишизма": в обществе, где преобладает товарный обмен,
индивидуумы в повседневной жизни связаны между собой, а также с окружающими