"Петер Жолдош. Возвращение "Викинга" (вестерн)" - читать интересную книгу автора

лежат на песке с разинутыми пастями, ужасно уродливые чудища. Нам
приходится перепрыгивать через них. Со стороны это выглядит как бег с
препятствиями. Пойма напоминает гигантский стадион; окружающие холмы,
словно трибуны, разделенные лужами. Дикари бегут за нами цепочкой. Они
вынуждены держаться подальше от потревоженных крокодилов, - это
удлиняет их путь и замедляет погоню. Брошенные дикарями камни время от
времени плюхаются в лужи рядом с нами. Ноги у меня опять
подкашиваются, я теряю координацию и в неуверенном прыжке задеваю
зубастую тварь. Если бы Ного рывком не оттащил меня в сторону, удар
тяжелого крокодильего хвоста переломил бы меня надвое. Драматичная
сцена вызывает по другую сторону поймы шумное недовольство: дикарям не
хочется терять свою добычу, которая пробегает в опасной близости от
крокодилов. Я же с трудом удерживаюсь на ногах. Дикари останавливаются
напротив нас по другую сторону речной поймы. Их предводитель Крири
что-то кричит, похоже, приказывает нам остановиться. Недвусмысленный
жест нельзя растолковать иначе как повеление переправиться на их
сторону. Вот так. Оставить крокодилов и переправляться к ним. Чего
выдумали! А меня между тем охватывает странное безразличие. В
полуобморочном сознании мелькают какие-то обрывочные видения и
неодолимо тянет ко сну. Я опускаюсь на песок и вытягиваюсь во весь
свой рост, словно подражаю крокодилам, невозмутимо возлегающим вокруг
нас. Ного в недоумении топчется рядом, опасливо косясь на
пресмыкающихся. Дикари пытаются достать нас камнями, но для этого надо
подойти поближе к реке, а там тоже крокодилы. Зато Ного не
промахивается: брошенные им камни почти всегда находят цель. Один из
дикарей, Зумби, подошел слишком близко к берегу и поплатился: упал
среди крокодилов с окровавленной головой. Толпа дикарей отвечает
взрывом воплей. За четыре года я так и не привык к тому, что они
постоянно кричат. Сейчас их вопли меня не трогают. У меня такое
чувство, будто мое тело становится воздушно легким, и стоит ветру
подуть посильнее - оно тут же взовьется вверх и поплывет вдаль.
Кажется, душа отделилась от тела и, зрячая, смотрит на меня и на все
окружающее меня со стороны. Я медленно погружаюсь в туман полусна;
успеваю заметить, что мои преследователи уходят вдоль берега в поисках
переправы. Они не очень торопятся, - не зная, что со мной происходит,
они тем не менее уверены, что никуда не денусь. Для них я - антилопа,
загнанная в тупик. Она не может больше бежать, она почти в их руках,
надо только переправиться к ней через Великую Реку, но при этом нельзя
нарушить табу. Через небольшое время они возвращаются, уходят вверх по
реке, полагая, что там легче будет переправиться. Они правы, но на это
у них уйдет не меньше четверти часа. Будь у меня достаточно сил или
хотя бы воли к жизни, я смог бы убежать.

Ветер все крепчает. Вожак дикарей предусмотрительно оставил на том
берегу двух плоскоголовых, чтобы следить за нами. Ного изливает на них
свою ярость, швыряя камни, которые со свистом пролетают рядом с ними.
Сторожей, очевидно, раздражает то, что они выбыли из числа
преследующих. Их глаза неотрывно следят за моим неподвижным телом.
Изредка они бросают взгляды на заросли, в которых исчезли
соплеменники. Всем своим видом они показывают, что хотели бы