"Мария Жукова-Гладкова. А я верну тебе свободу" - читать интересную книгу автора

нему давно плачут?"
- И вы уверены, что я смогу попасть в ту, которая вам нужна?
Мои таланты телезрителем из джипа были оценены высоко, правда, он
добавил:
- Вы любому из пацанов отдадите, а там уже перегонят, кому требуется.
Малява - это святое.
"Ему в самом деле нужно переправить маляву, или меня таким образом
проверяют? Или как-то хотят подставить?"
Но у меня тут же возникла любопытная идейка...
- Перед камерой покажете, как упаковывать маляву? - спросила у
Лопоухого.
- Ты чего, сдурела? - Глаза выпучились на меня как два перископа. И
Лопоухий перешел на "ты".
- А что такого? - удивилась я. - Прямо сейчас интервью оформим. В
лучшем виде. Вы просто покажете нашим телезрителям, что нужно делать. А то
многие не знают. А понадобиться может каждому. От тюрьмы и от сумы, как
известно...
Я украдкой бросила взгляд на Пашку. Пашка снимал все. Правда, Лопоухий
этого вроде бы не замечал. Или ему не приходило в голову, что
тележурналисты из любых кадров могут сварганить сюжет и они по жизни могут
понадобиться - таким людям, как я. И вообще пусть лучше будут лишние кадры,
чем их недостаток.
- Твои друзья тебя увидят, - я опять заговорила тоном
змеи-искусительницы, словно сидела под известной яблоней, пытаясь на этот
раз совратить Адама. - И те, кто на воле, и те, кому маляву посылать
собираешься. Дома на видик себя запишешь. Внукам будешь показывать.
Знакомым девушкам.
Лопоухий хлопнул глазами. Они так и продолжали напоминать перископы.
- У твоих друзей есть в камере телевизор? - спросила я.
- Где? - не понял Лопоухий.
- Ты что, никогда в "Крестах" не парился?
- Я нигде не парился, - процедил он. - Только в бане.
- И как это сказывается на твоей карьере?
Тормозит продвижение вверх в вашей иерархии?
Или теперь для занятия лидирующих позиций отсидка не требуется?
Поведай, пожалуйста, нашим телезрителям о новых веяниях в
бандитско-воровской среде.
Лопоухий не успел ничего ответить. С водительского места на проезжую
часть выскочил молодец, стрижка на голове которого напоминала облезлый
кактус. Кактус буркнул в трубку "о'кей", потом посмотрел на меня,
приблизился.
- Я покажу, - сказал и обернулся к Лопоухому. - Пиши, Виталя.
В результате интервью давали оба. Назвались Виталей и Димой, правда,
ни погонял своих не сообщили, ни принадлежности к братве - "тамбовской",
"казанской" или прочей. Тонкий листочек бумажки, исписанный мелким
почерком, аккуратно свернули трубочкой, потом Виталя сверху написал имя,
вытащил из кармана пачку сигарет, снял с нее целлофановую обертку, вложил,
записку в обертку, достал зажигалку, чиркнул и тщательно запаял концы.
- Вот так, - сказал. Кактус кивнул.
- Объясните теперь, пожалуйста, нашим телезрителям, что такое малява?