"Хаим Зильберман. Восстание в подземелье " - читать интересную книгу автора

эгоизмом. Но думали ли вы над тем, что в каждом живом существе таится
эгоист? Большой или маленький - об этом мы сейчас не говорим. Вы мне
поверите, когда я вернулся из бани в свою каморку и нашел там на тумбочке
железную миску с супом и кусок хлеба шоколадного цвета, когда я, словно
голодный пес, вылакал все содержимое миски, досуха вылизал ее и затем улегся
на койку, в эту минуту я был вполне законченным эгоистом, черт меня побери,
если я лгу! Я забыл, что где-то там, наверху, бушует жесточайшая война - был
конец 1941 года, - что на земле существует Освенцим, что в эту самую минуту
гибнут ни в чем не повинные люди. Я забыл обо всем на свете. Я даже забыл,
где я, - вернее, мне не хотелось думать о том, куда я попал и что мне
предстоит здесь делать.

Я догадывался, что нахожусь глубоко под землей, что сюда не пробьется
ни одна бомба, не проникнет дневной свет и что по неизвестным мне пока
причинам меня отобрали из многих тысяч обреченных и привезли сюда - не затем
же, чтобы убить. Для этого не нужно было везти так далеко.
Эта-то подлая, тупая уверенность в том, что тебя еще не лишают жизни,
эта успокоенность за собственную шкуру и есть худший вид эгоизма! Мое
оправдание заключается в том, что столь простую на первый взгляд истину не
так-то легко постигнуть, и что, в конце концов, в тот момент мне ничего
другого не оставалось.
Сколько я спал? Может быть, полчаса, а может быть, и сутки. Явился
дежурный солдат, или, попросту, коридорный, и велел мне быстро привести себя
в порядок, потому что меня желает видеть сам Кранц. Минуты через три мы уже
шли по коридору, а затем поднялись по железной винтовой лестнице. Коридорный
остановился, снова проверил, одет ли я как полагается, и тихонько постучался
в какую-то дверь.
"Сам" Кранц оказался всего-навсего обер-ефрейтором. Это был упитанный,
подвижной как ртуть малый. Его любопытные маленькие глазки непрестанно
шныряли по собеседнику, как бы ощупывая его. Рот то и дело щерился в
сладенькой улыбке.
Как доехал? Сыт ли? (Конечно, надо учесть, что время военное и кормить
людей приходится не так, как хотелось бы!) Как комната? О, да! Герр Кранц
знает, что у него здесь людям живется неплохо, куда лучше, чем там...
(Указательный палец поднят к потолку.) Как спалось?..
Обер-ефрейтор улыбается, а я стою и думаю о том, что "Кранц" по-немецки
означает "венок" и что в этом венке скрываются острые, колючие шипы. В нем
тесно переплелись рассудочность холодного разбойника и горячее рвение всегда
готового к услугам, расчетливого и алчного лакея.
- Надо работать! - решительно объявляет Кранц и разводит руками:
лучшего, мол, не придумаешь. - Каждый делает для фюрера все, что может!
Солдаты проливают кровь и умирают па фронте, женщины рожают новых солдат, а
вы можете служить фюреру своим трудом! Ваша профессия нужна фюреру!
Так вот в чем дело! Оказывается, я еще кому-то нужен! Сам фюрер,
всплывший на крови и слезах миллионов людей, взялся быть моим меценатом,
моим покровителем! Назовите мне, прошу пана, остряка, который додумался бы
до подобного парадокса! Видите ли, мои знания и способности, до сих пор не
нашедшие применения на взрастившей меня земле, понадобились фюреру, а Кранцу
поручено по достоинству оценить мой труд!..
Теперь вы убедились, что в нашей жизни бывают самые фантастические