"Башевис Зингер. Шоша (Текст не вычитан)" - читать интересную книгу автора

- Если бы у тебя была тысяча жен, не оста
лось бы времени для меня.
- Шошеле, для тебя у меня всегда найдется
время. Ты сидела бы рядом со мной на троне, а
ноги твои покоились на подножии из топазов.
Когда придет Мессия, все евреи будут перенесены в Святую Землю.
Остальные народы ста
нут рабами евреев. Дочь генерала будет мыть
тебе ноги.
- Ой, это будет щекотно, - рассмеялась
Шоша и показала ряд ровных белых зубов.
День, когда Зелиг и Бася переехали из дома No 10 в дом No 7 по
Крохмальной улице, был для меня подобен дню Девятого Аба. Случилось это
неожиданно для меня. Перед тем я украл грош из кошелька у матери и купил
шоколадку для Шоши в цукерне у Эстер. А днем позже пришли грузчики,
растворили двери Васиных комнат, начали выносить диваны, шкафы, кровати,
посуду, пасхальную утварь. Я даже не мог попрощаться. Я слишком вырос и уже
не смел дружить с девочкой. Я изучал теперь не только Гемару, но и Тосефту.
В это утро я читал с отцом сочинение рабби Ханины, то и дело поглядывая в
окно. Васины пожитки уже погрузили на телегу, запряженную парой кляч. Бася
несла Тайбеле. Ипе и Шоша шли следом. Расстояние от дома No 10 до дома No 7
-- всего два квартала, но я знал, что это - конец. Одно дело - выбраться
из своей квартиры, пробежать через сени и постучаться в дверь
к Шоше, и совсем другое - прийти в чужой дом. Члены общины, что
платили жалкие гроши моему отцу, были весьма наблюдательны и всегда готовы
отыскать хоть какие-нибудь признаки дурного поведения его детей.
Шло лето четырнадцатого года. Через месяц сербский террорист застрелил
кронпринца и его жену. Вскоре царь объявил тотальную мобилизацию. Я
разглядывал людей, которые по субботам приходили к нам молиться. У них на
лацканах были блестящие крупные пуговицы. Это означало, что их призвали в
армию и они должны идти воевать против немцев, австрийцев и итальянцев. В
винную лавку к Элие-зеру пришел городовой и вылил всю водку в сточную
канаву: ведь время военное - все должны быть трезвые. Лавочники
отказывались брать бумажные деньги: требовали только золотые или серебряные
монеты. Двери лавок были лишь приоткрыты, и только тех, у кого были такие
монеты, пускали внутрь.
Очень скоро мы начали голодать. За время между убийством в Сараево и
началом войны многие хозяйки запасли муку, рис, горох и овсянку, но моя мать
была занята чтением благочестивых книг. Евреи с нашей улицы перестали
платить отцу. Так не стало у нас и денег. Не было больше свадеб, разводов на
нашем дворе. У булочных стояли длинные очереди за хлебом. Мясо вздорожало.
На базаре Яноша резники стояли без дела, с ножами в руках, высматривая
женщину с курицей, уткой или гусем. Цена на домашнюю птицу росла день ото
дня. Даже селедку мы не могли покупать. Многие хозяйки стали использовать
масло
какао. Оно пахло керосином. После праздника Кущей начались дожди, снег,
морозы, но у нас не было даже угля, чтобы растопить печь. Брат Мойше
перестал ходить в хедер - у него порвались ботинки. И с ним отец стал
заниматься сам. Проходили недели, а мяса у нас совсем не было, даже в
субботу. Мы пили жидкий чай без сахара. Из газет стало известно, что