"Исаак Башевис-Зингер. Шоша" - читать интересную книгу автора

интересовался живописью. Он следил за выставками и покупал картины. В те
годы были в моде кубизм и импрессионизм. Но Геймл любил пасторальные
ландшафты с деревьями, лугами, ручейками и сельскими домиками, почти
незаметными среди деревьев, где, как полагал Геймл, можно было бы укрыться
от Гитлера, грозившего Польше оккупацией. Я сам мечтал о доме в глухом лесу
или на острове, чтобы было где спастись от нацистов.
Страстью Селии была литература. Она покупала и читала почти все книги,
выходившие на идиш и на польском, в том числе и переводную литературу. Селия
обладала точным критическим вкусом. Я постоянно поражался, как женщина,
которая не получила никакого образования, может так верно судить не только о
беллетристике, но и о литературоведческих работах. Сам я всегда считался с
ее мнением, когда ей случалось говорить о моей работе: ее замечания были
неизменно тактичны, умны и по существу дела.
Как-то раз вечером, когда Геймл ушел на конференцию
поалей-сионистов[4], Селия пригласила меня. Мы долго болтали с ней, и Селия
открыла мне тайну: у нее роман с Морисом Файтельзоном. В этот вечер я понял,
что Селии, как и каждому человеку, бывает необходимо выговориться. Она
откровенно рассказала, что Геймл в таких вещах неопытен, как дитя. Ему нужна
мать, а не жена, а у нее, Селии, горячая кровь. Она сказала: "Я люблю
благовоспитанность, но не в постели".
Услышать такое замечание от женщины, которая и одевалась, и вела себя
так старомодно - это поразило меня даже больше, чем сам факт ее неверности
Геймлу. Наша беседа стала слишком интимной. Селия говорила, что литература,
театр, музыка, даже газетные репортажи возбуждают ее; что она может отдаться
только тому, кого уважает. Если мужчина скажет глупость или проявит
слабость, этого уже достаточно, чтобы ее оттолкнуть.
"Я могла бы быть счастлива с Файтельзоном, - сказала Селия, - но это
худший из лжецов, которых я когда-либо встречала. Он дурачил меня столько
раз, что я потеряла к себе уважение. Он обладает гипнотической силой. Он мог
бы быть Месмером[5] или Свенгали[6] нашего времени. Если вы думаете, что
знаете Мориса, то заблуждаетесь. Каждый раз, когда я полагаю, что этот
человек уже не сможет удивить меня, я получаю новый удар. Знаете ли вы, что
Морис суеверен до абсурда? Он страшно боится черных котов. Если по дороге на
лекцию Морис встречает человека с пустым ведром, возвращается. У него всегда
с собой самые различные амулеты. Когда чихает, обязательно держит себя за
руку. Некоторые слова нельзя произносить в его присутствии. Вы не пытались
говорить с ним о смерти? У него больше предрассудков, чем косточек в
гранате. Морис считает, что все женщины - ведьмы. Ходит к гадалкам, и те за
злотый пророчат ему дальнюю дорогу и встречу с брюнеткой. А его
противоречия! Он нарушает все законы "Шулхан Аруха" и в то же время
превозносит "Идишкайт", то есть еврейский характер и чувство "еврейскости".
У него есть жена, с которой он никогда не разведется, и дочь, которую он не
видел многие годы. Он не пошел на похороны своей матери".
Я понимал, что сейчас, вечером, когда Селия мне все это рассказывает,
что-то должно произойти. Видимо, Селия собирается взять реванш с моей
помощью за то, что у Файтельзона есть другие женщины. Но я был убежден, что
Файтельзон обладает даром ясновидения. Часто, лишь только я соберусь что-то
сказать, он буквально "вырывает слова из моего рта". Я перевел разговор на
другое. Глаза ее, казалось, спрашивают: "Ты боишься? О, я понимаю".
Через минуту раздался звонок. Это был Геймл. Конференция не состоялась,