"Исаак Башевис-Зингер. Шоша" - читать интересную книгу автора

взрослой женщине: впалые щеки, прямой нос, а глаза при вечернем освещении
казались желтоватыми. Голос же походил на голос мальчика. Она напоминала мне
гимнастку, работающую на трапеции под самым куполом цирка.
Сэм Дрейман кричал, будто я глухой:
- Вы пишете для газет, да?
- Для журналов, и притом от случая к случаю.
- Какая разница? В этом мире все сгодится. На пароходе я играл в карты
с одним пассажиром и разговорился с ним. Он рассказал, что едет в Африку
ловить диких зверей для зоопарков в Штатах. С ним было несколько охотников,
клетки, сети и черт знает что еще. Эта пани, Бетти Слоним, великая актриса.
Она приехала в Польшу играть в еврейском театре. Если у вас есть пьеса, мы
можем сделать дело немедленно...
- Сэм, не болтай глупостей, - перебила Бетти.
- Но у этого молодого человека, может быть, есть пьеса, какая нам
нужна. Почему бы и нет? Прежде, чем заниматься делами, пойдемте куда-нибудь
перекусим. Идемте же, молодой человек. Как ваше настоящее имя?
- Аарон Грейдингер.
- Аарон что? Это слишком трудное имя.
- У нас в Америке нет таких длинных имен, как здесь, в Европе. Однажды
к нам в контору пришел русский. Его звали Сергей Иванович Метрополитанский.
Можно заработать астму, прежде чем произнесешь такое имя. Мы назвали его
Мет, и так это и осталось. Он водопроводчик, хороший специалист. Он
прикладывает ухо к трубе и понимает, что происходит на нижнем и верхнем
этажах. Я сегодня не обедал и голоден, как собака.
- Вы можете перехватить чего-нибудь здесь, - сказал Файтельзон,
указывая на стойку буфета.
- Я хочу сказать знаете что? Мне никогда не нравились писательские
рестораны. Я заказал как-то обед в Кафе-Рояль, и мне принесли кусок мяса,
жесткий, как подошва. Я приметил тут парочку ресторанов вниз по улице, и обa
выглядят вполне сносно. Пойдемте, молодой человек, пойдемте с нами. Могу я
называть вас Цуциком?"
- Да, конечно. Но я не голоден, - соврал я.
- Что это вы там ели? Вы не похожи на человека, который съел слишком
много. Выпьем виски, может быть, даже шампанского...
- В самом деле, я не...
- Не будьте так упрямы! - воскликнул Файтельзон. - Идемте с нами.
Кажется, вы говорили, что пишете пьесу? - продолжал он уже совсем другим
тоном.
- У меня есть только первый акт, и то в черновиках.
- А что за пьеса? - спросила Бетти Слоним.
Я уже перестал краснеть, когда женщины заговаривали со мной, но сейчас
кровь прилила к щекам.
- О, это не для театра.
- Не для театра? - опять оглушил меня Сэм Дрейман. - Но тогда для кого
же? Для фараона Тутанхамона?
- Она не соберет публику.
- А о чем она? - спросил Файтельзон.
- О девушке из Людмира[8]. Это была девушка, которая хотела жить как
мужчина. Она изучала Тору, носила тфилн, надевала талес. Стала раввином, и у
нее был свой хасидский двор. Она закрывала лицо покрывалом и читала Тору.