"Исаак Башевис-Зингер. Шоша" - читать интересную книгу автора

какие она повесила занавески у меня в комнате. Постель уже была застелена.
Текла предложила принести чаю. Я поблагодарил и отказался.
Пытаясь преодолеть усталость, я сел дописывать первый акт "Девушки из
Людомира", но вместо этого начал писать как будто совершенно заново. Я
потерял контроль над собой. Казалось, какие-то посторонние силы водят моею
рукой. На письменном столе было зеленое сукно и стояла зеленая лампа. Но
свет, казалось, бьет прямо в глаза. Ага, это мой внутренний враг и
саботажник напустился на меня.
Теперь я знаю все его штучки. Мне надо добиться успеха, а он хочет,
чтобы я провалился. Я обратил внимание, что пропускаю буквы и даже целые
слова. Стал листать книги, которые, казалось, могли бы вывести меня из этого
состояния: Пэйотово "Воспитание воли", работу Бодуэна по аутотренингу, свою
записную книжку, куда я заносил правила жизни и духовной гигиены. Усталость
пересилила, и я заснул прямо в одежде.
Сразу начались какие-то видения и кошмары. Когда я открыл глаза, часы
показывали четверть второго. Едва заставив себя раздеться, я снова заснул.
Во сне уже стало понятно, что я собираюсь делать. Да, сны мои были именно
такими, о каких говорил Файтельзон: бесцельные, сумбурные, причудливые,
противоречивые до безумия. Во сне Бетти и Селия были одно, и в то же время
врозь. Я спал с несколькими женщинами, а Геймл стоял и подбадривал нас. Даже
совокупление было связано с пьесой. Ведь это Селия - девушка из Людомира? А
Бетти - олицетворенное прелюбодеяние? А сам я - разве не слепой музыкант? Но
ведь я никогда ничего не понимал в музыке.
Мое знакомство с Бетти продолжалось не более двух дней, но она уже
присутствовала в моих ночных кошмарах. Она была как будто бы со мной и в то
же время отдельно, руководила моими мыслями и делами. Файтельзон хотел,
чтобы душа вернулась к первоначальному хаосу, из которого все сотворено, но
как может хаос сотворить что-нибудь? Быть может, то была не цель, а
первопричина всего сущего? Но правы ли тогда телеологи?

2

Я собирался встать в семь, но когда проснулся, часы в гостиной били
девять. В дверь тихонько постучали, и вошла Текла с подносом, накрытым
салфеткой. Она принесла яичницу, сыр, кофе, булочки. Я проспал больше семи
часов. Мне снились сны, но запомнился только один: я съезжаю с ледяной горы,
а внизу меня ждет дикая толпа с дрекольем, топорами, дубинами. Все то ли
пели, то ли выкрикивали что-то, и мелодия еще продолжала звучать во мне -
заунывная песнь безумия и страсти.
- Простите, - извинилась Текла, - я думала, вы уже встали.
- Я проспал.
- Унести завтрак обратно?
- Не надо, сейчас я умоюсь.
- Так и кувшин с водой у вас прямо здесь, в комнате.
- Благодаря тебя, Текла. Большое спасибо.
Мне казалось, что мне дано слишком много, и я этого не заслуживаю.
Почему эта деревенская девушка должна прислуживать мне? Она, конечно, на
ногах с шести утра. Вчера, я видел, она стирала. Мне хотелось отблагодарить
ее, но я не мог дотянуться до стула, где висел мой пиджак. Текла улыбнулась,
и стало видно, какие у нее ровные белые зубы, без единого изъяна. Ладно