"Исаак Башевис-Зингер. Шоша" - читать интересную книгу автора

Файтельзон тоже часто ходил туда. Не так давно он прочел в клубе лекцию
на тему "Духовные витамины" и теперь опять готовился к серии "путешествий
души". В Варшаву приехал из Парижа его друг, гипнотизер Марк Элбингер. Об
этом человеке Файтельзон рассказывал поразительные вещи. Он мог
гипнотизировать своих пациентов даже по телефону или с помощью телепатии.
Это был ясновидец. Он проводил сеансы в Берлине, Лондоне, Париже, Южной
Америке. Элбингер тоже собирался принимать участие в "странствованиях души".
Сэм предпочитал играть в карты, а не тратить время на поиски летнего
домика. Он поручил нам с Бетти найти подходящую дачу. Сэму хотелось, чтобы
репетиции проходили прямо там. Да и Файтельзон обещал проводить путешествия
души "надоне природы". За "столом импотента" шли толки об оргиях, которые
будто бы устраивал Фриц Бандер, любитель пирушек и разгула.
И вот мы с Бетти встретились на Гданьском железнодорожном вокзале. Она
купила билеты. Мы стояли на платформе, ожидая поезда. Пахло пивом,
сосисками, паровозной гарью, потным человеческим телом. Солдаты в полном
полевом обмундировании тоже ждали поезд. Они коротали время за кружкой пива.
Девушка в тесной блузке, плотно охватившей крепкие груди, с румяными щеками,
наливала им пиво из бочки. Солдаты шутили с ней, говорили непристойности. А
голубые глаза девушки улыбались полувопросительно, полусмущенно, как бы
говоря: "Я только одна - не могу же я принадлежать всем".
Газеты писали, что современная германская армия полностью оснащена
новейшим вооружением, заново снабжена обмундированием. Польские же солдаты
напоминали русских солдат в 1914 году. На них были толстые серые шинели, и
пот градом катился по лицам. Винтовки у них были тяжелые, громоздкие. А
сейчас они занимались тем, что высмеивали евреев в длиннополых лапсердаках.
Кто-то из них даже дернул еврея за бороду, и было слышно злобное шипение:
"Жиды, жиды, жиды".
Я не ездил поездом уже несколько лет. Никогда в жизни не ездил вторым
классом, только третьим или даже четвертым. А теперь я сидел на мягком
диване, рядом с американской леди, актрисой, и смотрел в окно на Цитадель,
старую крепость из красного кирпича, крыши которой поросли травой.
Считалось, что эта древняя крепость сможет защитить Варшаву в случае
нападения. А сейчас там была тюрьма. Поезд взбирался на мост. Блестела гладь
реки, сильный ветер дул со стороны Вислы. Огромное красное солнце отражалось
в воде. Был предрассветный час, но в небе еще висела бледная луна. Мы
проехали Вавер, Миджешин, Фаленицу, Михалин. С каждым из этих местечек у
меня были связаны какие-нибудь воспоминания. В Миджешине я спал с девушкой в
первый раз - только спал, и больше ничего, так как она хотела сохранить
невинность для своего будущего мужа. В Фаленице я читал лекцию и с треском
провалился. В Юзефове у Геймла и Селии был летний домик. Мы сошли в Швидере,
на следующей остановке. На станции ждал маклер. Мы брели по песку, пока не
пришли к дому, который показался мне верхом роскоши: с верандами, балконами,
цветочными клумбами, в окружении деревьев. Бетти, видимо, так стремилась
побыстрее отделаться от маклера, что немедленно всучила ему двести злотых в
качестве задатка. Только тогда он сообщил, что в доме нет света, нет
простыней на кроватях, а ближайшие рестораны или кафе находятся в нескольких
километрах отсюда. Летние отели еще не открылись. Нам надо было вернуться в
Варшаву и ждать, пока контракт будет оформлен и его отошлют Сэму Дрейману.
Маклер, маленький человечек с желтой бородкой и желтыми глазами, вероятно,
подозревал нас в дурных намерениях. Потому что он сказал: "Слишком рано.