"Исаак Башевис-Зингер. Шоша" - читать интересную книгу автора

обманывают меня? Шоша не выросла и не повзрослела. Я изумленно взирал на это
чудо. Нет, все же немного она изменилась. Подросла на один-два вершка и
внешне переменилась немного. На ней была стираная-перестираная юбка, а
кацавейка, я мог бы в этом поклясться, была та же самая, что и двадцать лет
назад. Шоша стояла в дверях с фунтиком сахару в руках и смотрела на нас. То
же изумление было в ее глазах, как в детстве, когда я рассказывал ей свои
фантастические истории.
- Шоша, ты узнаешь, кто это?
Шоша молчала.
- Это Ареле, сын реб Менахем-Мендла Грейдингера.
- Ареле, - повторила Шоша, и это был ее голос, хотя и не совсем тот же.
- Положи сахар и сними жакетку, - ска зала Бася.
Шоша положила кулек на стол и сняла свою кацавейку. Фигура девочки,
лишь слегка обозначались груди. Юбка была ей коротка, и при свете газовой
лампы невозможно было определить, какого она цвета: то ли серая, то ли
голубая. В таком виде во время войны возвращали одежду после дезинфекции:
застиранную, блеклую, сморщенную, будто ее жевали. В Варшаве все женщины
носили тонкие чулки "паутинка", а на Шоше были простые бумажные чулки в
резинку.
Бася принялась рассказывать:
- Война и нужда доконали нас. Ипе умерла вскорости после того, как вы
уехали в деревню. Она простудилась, у нее был жар, и она лежала в постели.
Кто-то донес, тогда приехала карета скорой помощи и увезла ее в госпиталь.
Восемь дней ее трепала лихорадка. Нас к ней не пускали. В последний раз,
когда я пришла к госпиталю, привратник сказал мне: "Bardzo Kiepsko "[12], и
я поняла, что она умерла. Зелига не было тогда в Варшаве. Он не приехал даже
на похороны дочери. Только через четыре года удалось поставить камень на
могилу Ипе. А Тайбеле выросла, храни ее Господь! Она умница, хорошенькая,
образованная - чего еще желать? И ходила в гимназию. Теперь работает
бухгалтером на матрацной фабрике. У них там оптовая торговля. По четвергам
она подсчитывает, сколько должен получить каждый, и отдает списки кассиру.
Если она не подпишет, никому не заплатят. Молодые люди бегают за ней, но она
говорит: "У меня еще есть время". Тайбл не живет с нами, только приходит на
субботу и праздники. Она снимает квартиру вместе со своей подругой на
Гжибовской. Если людям сказать, что живешь на Крохмальной, никто не возьмет
замуж. Шоша дома живет, сам видишь. Ареле, и вы, милая пани, снимайте
пальто. Шоша, что ты стоишь, как чурка! Пани приехала из Америки.
- Из Америки, - повторила Шоша.
- Присаживайтесь. Сейчас будем чай пить. Может, поужинаете?
- Благодарю вас, мы не голодны, - сказа ла Бетти и подмигнула мне.
- Ареле, твои родители так и живут в местечке?
- Отец недолго прожил.
- Он был необыкновенный человек, прямо святой. Я, бывало, приходила к
нему за советом. Он никогда не смотрел на женщин. Только я входила, он
отворачивался. Всегда за книгой. Такие огромные книги, прямо как в синагоге.
Отчего он умер? Теперь уже нет таких евреев. Даже хасиды теперь одеваются
как поляки - короткий пиджак, лакированные ботинки. А как мать? Еще жива?
-Да.
- А твой брат, Мойше?
- Мойше теперь раввин.