"Зиновий Зиник. Руссофобка и фунгофил " - читать интересную книгу автора

по системе Достоевского Раскольникова, предварительно, конечно, изучившего
труды Маркса и Ленина. Все прекрасно знали, что в Советском Союзе у людей
есть надежда в свете того, что в Англии ни у кого никакой надежды не
осталось в свете реакционной системы привилегий для правящих классов. Но в
общем-то всех бесили именно антиобщественные привилегии в свете британской
реакции, а не надежда на братство и равенство в советском свете, где-то за
тридевять земель, Короче, связь с Москвой была все эти годы, но, скорее, как
сладкая мечта о "вседозволенности" для униженных и оскорбленных; связь эта
не становилась географической, как, скажем, колониальная Индия для
лондонского чиновника времен Британской империи, вычихивающего и
выхаркивающего всю свою жизнь в вечном бронхите конторской жизни лондонского
Сити. Именно Марга превратила идеологический фантом, каким казалась Москва
все эти годы, в географический пункт, в город, на расстоянии недолгого
полета рейсом Аэрофлота.
Марга была первой, кто отправился с групповой турпоездкой в Москву, а
потом все слушали ее отчет, разинув рты. От удивления не столько
подробностями жизни на иной идеологической половине земного шара, сколько
решительной переоценкой ценностей. Еще недавно Советский Союз проходил у
Марги под кличкой "империалистического тигра", которого давно пора
заклеймить путем дадзы-бао с Валтасарового пира ой-вэй-бинов Мао. Но через
пару лет, после нескольких поездок в Москву, Марга разочаровалась в
китайском троцкизме и стала настаивать на родимых пятнах сталинизма, а нe
капитализма. В ее лексиконе замелькало новое слово "гулаг", которое Клио,
естественно, путала с венгерским блюдом "гуляж", считая, что речь идет о
Венгерском восстании пятьдесят шестого года, о котором еще несколько лет
назад Марга говорила, как о типичной антисоветской диверсии ЦРУ. А тут вдруг
выходило, что судьбы мира зависят от того, как органы КГБ поведут себя в
отношении каких-то "солженявских и евтусенских", засевших в своих "сибирских
рудах". Москва в разговорах Марги стала представляться некой бездонной
бочкой, провалом в западной цивилизации, откуда валили упырями православные
крестьяне, отъезжающие евреи и диссиденты, запряженные в тройку, которую
хлестало возжами Политбюро, распевающее Маркса под балалайку.
Марга все чаще стала твердить о свободе вероисповедания и праве на
отъезд. Слушать это было анекдотично: об этом же твердили самые реакционные
лондонские газеты, заглушающие протесты диссидентов Южной Америки и Северной
Ирландии раздуванием шумихи вокруг инакомыслящих советских евреев. Да что
тут реакционная пресса, когда сама Марга еще несколько лет назад на
провокационный вопрос о свободном выезде советских граждан за границу, не
моргнув глазом, ответила бы: "Страна Советов - не дом отдыха для
миллионеров. Кто может позволить себе заграничные поездки? Интересно,
сколько рядовых англичан могут себе позволить каникулы в Риме? Капитализм
душит советскую экономику, и у простого советского человека просто нет денег
на подобные экстравагантные путешествия!" И была права. Что же касается
немногих избранных, регулярно появляющихся в разных столицах мира, Марга
прошлых лет не находила в этом ничего несправедливого: "Государство
субсидирует заграничные поездки тех своих граждан, кто не покладая рук
трудится на благо социалистического общества. А беспартийные и антисоветские
паразиты пусть сидят дома. Разве при капитализме буржуазная верхушка будет
субсидировать заграничные поездки для членов компартии? или даже простых
тружеников?" - И Марга победным смешком пресекала дальнейшие дискуссии на